Федор Раззаков - Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард

…Уже три года в день по пять звонков:

Меня к себе зовут большие люди —

Чтоб я им пел «Охоту на волков».

В те дни Высоцкий трудился не покладая рук, хотя иной раз и жаловался своим коллегам на усталость. Например, 9 октября 1972 года В. Золотухин записывает в своем дневнике следующий монолог Высоцкого:

«Я не могу, я не хочу играть… Я больной человек. После «Гамлета» и «Галилея» я ночь не сплю, не могу прийти в себя, меня всего трясет, руки дрожат… После монолога и сцены с Офелией я кончен… Это сделано в таком напряжении, в таком ритме — я схожу с ума от перегрузок… Я помру когда-нибудь, я когда-нибудь помру… а дальше нужно еще больше, а у меня нет сил…».

А теперь взглянем на то, как этот «больной человек» проводил свое время. Спустя четыре дня после этого разговора, 14 октября, Высоцкий летит за тысячи километров от Москвы — в Киев, чтобы дать там всего несколько концертов. Через два дня, 16-го, он возвращается в Москву, чтобы принять участие в первой сессии озвучания в фильме «Четвертый». 19 октября проходит вторая сессия озвучания. Еще через пару дней Высоцкий снова садится в самолет, чтобы лететь в Крым, на съемки «Плохого хорошего человека». 25 октября он снова в Москве (проводит очередную сессию озвучания в «Четвертом»), а спустя несколько дней опять летит в тот же Киев с концертами.

О чем говорит этот график? Либо о том, что Высоцкий просто набивал себе цену, жалуясь Золотухину на свое болезненное состояние, либо он был попросту двужильный: не спать ночами после тяжелых спектаклей и в то же время курсировать с крейсерской скоростью по стране, меняя республики и города — на такое был способен только физически очень крепкий человек с железными нервами. Вспомним слова Л. Елисеева образца лета 1969 года:

«Володя меня поразил своей фигурой: она стала более атлетической, и в движениях он стал более спортивным. Без всякого сомнения, он занимался атлетической гимнастикой. У него стала более мощная грудь, накачанные плечи, походка стала более легкой и спортивной…».

Если А. Галич был заперт КГБ в своих четырех стенах и имел право всего лишь на редкие «квартирники», то Высоцкий гастролировал по стране и с легкостью неимоверной «окучивал» не только рядовую публику, но и номенклатурную. Например, 10 декабря 1972 года дал очередной домашний концерт у Льва Делюсина, того самого выдвиженца Андропова. А в начале февраля 1973 года пел уже для сотрудника Международного отдела ЦК КПСС Анатолия Черняева. И тот записал в своем дневнике следующее:

«Высоцкий с новыми песнями. Одна из них о том, как два рабочих парня, друзья-забулдыги, решили ехать в Израиль (русский и еврей). Русского отпустили, еврей не прошел по пятому пункту. Марина Влади. Поговорили. Она мила…».

Однако Высоцкий не только пел для «больших людей», но и писал по их заказу песни. Началось это еще в середине 60-х, когда он написал своих «Антисемитов» и «китайский цикл» — последний был создан под влиянием все того же Льва Делюсина. В 1972 году Высоцкий добавил к сонму «заказных» песен еще несколько — на этот раз они были посвящен проблеме еврейской эмиграции из СССР. Отвечал за эту сферу деятельности КГБ во главе с Ю. Андроповым — непосредственным куратором Высоцкого. Как скажет шеф КГБ в одном из своих докладов, «Активность сионистов направлена не на то, чтобы обеспечить полную свободу эмиграции нашим евреям, а для того, чтобы создать у нас «еврейский вопрос»». Короче, Высоцкому, видимо, было дано «задание» эту проблему осветить, после чего на свет и появились его песня «Мишка Шифман» и стихотворение «Наш киль скользит…». В последнем произведении певец высказывал свое отрицательное отношение к отъезду его соплеменников из СССР и весьма нелестно отзывался об Израиле, называя его «мизерным уголком», «раздутым до величия Израилем». И далее:

Меняете вы русские просторы,

Лихую безнадежность наших миль

На голдомеирские уговоры,

На этот нееврейский Израиль?!

Услышав эту песню, Андропов, (кстати, сам баловавшийся поэтическим творчеством, должен был мысленно похвалить автора за изысканность строки и точность политических формулировок и сделать очередную зарубку на своей памяти о Высоцком как о весьма исполнительном агенте. Эта зарубка дорогого стоила.

Наступление 1973 года Высоцкий и Влади встретили в доме кинорежиссера Александра Митты и его жены Лили. Кроме них среди гостей были Белла Ахмадулина с Борисом Месерером, Зоя Богуславская с Андреем Вознесенским, Галина Волчек, переводчик Брежнева Виктор Суходрев с Ингой Окуневской, вдова Марка Бернеса Лиля и др.

Отметим, что в течение последующих трех лет (1973–1976) Высоцкий и Влади будут встречать Новый год в этом же доме, правда, гости за столом будут меняться.

Между тем, 1973 год окажется переломным в жизни Владимира Высоцкого — его наконец-то сделают выездным. Скажем прямо, это было не случайно, а явилось целенаправленной стратегией людей со Старой площади (Международный отдел) и Лубянки (КГБ). Обратим внимание, что к началу 1973 года шеф КГБ Юрий Андропов стоял на пороге существенного повышения — должен был стать членом Политбюро, чего с главными чекистами не было ровно 20 лет, со времен Л. Берии. Это повышение было прямым следствием усиления влияния Андропова не только на внутреннюю политику посредством успешной борьбы с диссидентами, действенного контроля за элитой, но и на внешнюю — при помощи активизации операций против западных стран, установления контактов с западной корпоратократией. Практически весь предыдущий 1972 год Андропов настойчиво продвигал своих людей во власть, готовя плацдарм для своего возвышения. Читаем в дневнике у А. Черняева:

«С подачи Андропова и Цуканова (помощник Брежнева . — Авт. ) Брежнев приблизил к себе интеллигентов «высшей советской пробы» — Иноземцева, Бовина, Арбатова, Загладина, Шишлина. Допущенные к сверхзакрытой информации, широко образованные, реалистически мыслящие и владеющие пером, они сумели использовать «разумное и доброе» в натуре Генсека для корректировки политики — там, где это было возможно в рамках системы…».

Из этой же категории, на наш взгляд, было и разрешение на выезд из страны Высоцкому. На протяжении четырех лет либералы во власти усердно расчищали ему дорогу к славе, попутно стреноживая недоброжелателей барда — Суслова, Романова и др., а также убирая с его дороги конкурентов, например, Галича. И к 1973 году, когда слава Высоцкого внутри СССР достигла заоблачных высот, назрела идея выпустить его за рубеж на волне пресловутой разрядки, во время которой советские корпоратократы должны были начать внедряться в среду корпоратократов западных. Происходить это должно было по линии сырьевых нефтяных корпораций, для чего как нельзя кстати в октябре 1973 года в мире возник нефтяной кризис, из которого советские элиты извлекли для себя массу выгод — впрочем, и народу тоже кое-что перепало с этого «пиршества». Высоцкий об этом чуть позже даже несколько «нефтяных» песен напишет.