Арт Бухвальд - Америка и американцы

— Да, Гарри, я, так же как и ты, очень огорчена, что Брэгг прошляпил верный гол… Я отправляюсь в больницу сама и уверена, что Гертруда все поймет.

— Я уже вернулась, Гарри. У Гертруды мальчишка. Чью игру ты теперь смотришь? «Сан–Диего» — «Черджерс». Ну а как «Краснокожие»? Они выиграли? Просто удивительно, что твой послеобеденный отдых не претерпел никакого ущерба из‑за всего случившегося.

— Знаешь, Гарри, я решила оставить тебя. Нет, я не могу ждать, пока «Сан–Диего» потеряет мяч. Мы должны обсудить это сейчас же. Я поняла, что настоящая жизнь прошла мимо меня. Не стоит листать книгу до конца, Гарри. Это не сулит ничего доброго. Я приняла решение… Гарри, нет смысла откладывать разговор до завтрашнего вечера. Почему? Да потому, что завтра вечером «Детройт» играет с «Миннесота викингами»…

Если что‑нибудь доводит меня до настоящего остервенения, так это когда приходится смотреть наш американский профессиональный футбол вместе с иностранцами. На прошлой неделе мне как раз довелось испытать это сомнительное удовольствие. Мой лондонский приятель посетил нас вместе со своей женой, и оба чрезвычайно волновались в предвкушении возможности впервые в своей жизни наблюдать американский футбол хотя бы по телевидению.

Наши вашингтонские «Краснокожие» играли с командой из Далласа, о которой болельщик не ахти какого высокого мнения. Матч начался как обычно, но вскоре страсти разгорелись, и заокеанские гости стали донимать меня вопросами.

— Цель игры, видимо, покалечить возможно больше игроков у противника? — спросил муж.

— Нет, цель вовсе не в этом, — отрезал я.

— За что игрокам начисляют больше очков — за подбитую ногу или за свернутую шею противника? — осведомилась его супруга.

— За подбитые ноги и свернутые шеи не назначают очков, — ответили. — За это, наоборот, штрафуют.

— О! — воскликнул муж. — А какой назначается штраф?

— Команду заставляют отступить от занятой ранее позиции на пятнадцать ярдов к своим воротам.

— Вы хотите сказать, что подобные переломы наказываются только таким штрафом?

— А что вы думаете по данному поводу? — спросил я, сдерживая раздражение.

— Уверена, что у нас в Англии тому, кто нанес такие увечья, дали бы не менее трех лет тюрьмы! — вмешалась супруга гостя.

— Так это же спортивная игра! — возмутился я. — Тот, кто играет, — знает, что у него могут сломать ногу. Именно это и делает игру такой захватывающей, увлекательной!

— Понятно! — сказал супруг. — Человек должен ожидать увечий.

Несколько минут спустя судья оштрафовал «Краснокожих» на 10 ярдов.

— Я не заметила, что случилось. За что назначили штраф? — поинтересовалась английская гостья.

— Один из наших ребят задерживал их игрока.

— Вы хотите сказать, что за задержку игрока команду штрафуют на десять ярдов, а за перелом ноги противника — на пятнадцать ярдов? — спросила она.

Тут я начал терять терпение:

— Это совершенно правильно. В футболе задержка всегда серьезнее, чем перелом чьей‑то ноги.

— Понятно! — с нескрываемым сарказмом заметил муж. — Все это имеет глубокий смысл, когда вы объясняете…

Во втором тайме гостья обернулась ко мне:

— Вы заметили, что один из их парней ударил кулаком вашего парня?

— Это не разрешается! — сказал я.

— Тогда почему судья не принял никаких мер?

— Никто этого не видел, — ответил я.

— Но это же видел любой зритель! — воскликнула она.

— А судья не видел. Если бы он заметил, то назначил бы персональный штраф.

— Который свелся бы к тому, что этого игрока вышвырнули бы из игры? — спросил муж.

— Конечно нет! Спортсменов у нас не удаляют даже за сильное избиение противника. Иначе и игры не было бы. Вся привлекательность футбола для игрока — это ударить соперника и не дать себя изобличить.

Один из «Краснокожих» растянулся в это время на поле и завопил благим матом.

— Как долго разрешается валяться на поле? — ехидно спросил муж.

— Сколько хочешь. Когда игрок получает серьезную травму, разрешается даже вызвать врача или санитаров с носилками.

— Как цивилизованно! — сказала гостья.

Я не мог больше сдерживаться:

— Вы думаете, что мы варвары?

— Несомненно! — сказал муж.

Это история теннисной любви. Я не собирался о ней писать, но, как недавно узнал, она типична для многих.

Боб увидел Петти в теннисном клубе когда она сидела на стуле и следила за его игрой. На Петти был белоснежный теннисный костюм с голубыми кружевами на шортиках. Ее пышные белокурые волосы стягивала сзади голубая лента, и голубые тесемки красовались на теннисных туфлях.

Подойдя к ней, Боб сказал:

— Не хотите ли немного поиграть?

Петти приподняла темные очки и густо покраснела.

— Я плохо играю, — сказала она.

— Чепуха! — рассмеялся Боб. — Вы выглядите заядлой теннисисткой.

Его сильные руки оторвали ее от стула.

Они начали играть, и Петти промахнулась семь раз из десяти.

— Мне очень неприятно, —извинялась Петти.

Боб сказал:

— Вы были сообразительной умницей, даже промахиваясь.

Каждый день они встречались на корте, и Боб с величайшим терпением учил Петти элементарным правилам игры.

Однажды другая парочка спросила их, не хотят ли они сыграть «микст» [48] «Микст» — игра в теннис смешанных пар: мужчина и женщина против такой же пары. .

— О, я не решаюсь, — вспыхнула Петти.

— Ты, конечно, можешь, — воскликнул Боб. — Идем! Мы их расколошматим в пух и прах.

Боб буквально лез из кожи, и, хотя Петти не очень ему помогала, они выиграли два сета.

Боб крепко обнял Петти:

— Дорогая, ты изумительная девушка!

— О, Боб, — крикнула Петти. — Я никогда не думала, что так получится…

— Я люблю тебя, — сказал Боб. — Давай поженимся!

— Хорошо, Боб, хорошо, — ответила Петти, и губы их слились в поцелуе. Они, наверное, еще долго оставались бы в такой позе, если б не надо было освободить корт.

Через месяц они сыграли свадьбу в теннисном клубе и уехали на медовый месяц в спортивный лагерь для теннисистов.

Когда они вернулись, Боб занялся своими маклерскими операциями, а Петти продолжала ежедневно посещать корт и скоро стала играть хорошо, пожалуй, даже лучше Боба,

Все произошло однажды в воскресенье год спустя. Боб и Петти снова играли «микст» в клубном турнире, и Петти послала мяч в сетку.

Боб со злостью сказал:

— Не держи так низко ракетку!

— Если бы ты не морочил мне голову, — громко крикнула ему Петти, — я бы не промахнулась.

— А как я могу тобой не руководить, если ты не можешь сделать даже укороченный удар?

— Гляди‑ка, кто дает уроки, — взвизгнула Петти. — А почему ты не играешь у сетки?