Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6495 ( № 9 2015)

Впрочем, когда читаешь пункты тематического плана мероприятий Года культуры, всё это уже вовсе и не кажется пародией. Трудно ведь сказать, что удержало интересантов от логичного продолжения модного тренда «Библионочь», «Библиосумерки»[?] Не нашлось желающих осуществить «Библиопотемки» или «Библиомрак»? Не верю: за немалым количеством безымянных «социально значимых проектов» чувствуется не столько рука воителя за отечественную словесность, сколько опытного освоителя бюджетных ресурсов.

План сам по себе действительно и внушителен, и разнообразен. Наряду с традиционными и ежегодными вобрал в себя немало хороших и полезных в принципе мероприятий. И по количеству форумов даст фору любому простому году. В общем, он универсален, пёстр и прост, как деревенский лоскутный половичок. Изотрётся, полиняет за год – можно укоротить, подштопать, убрать из передней на заднее крыльцо, да и выбросить, в конце концов, не жалко, новые лоскуты всегда найдутся.

Волнует-то на самом деле другое. Что останется, когда стрелки соединит новогодняя полночь? Что увидим, когда рассеется весь этот бухгалтерский туман? Какой результат, какое наследие передаст Год литературы? Ведь смысл-то именно в этом. Его предшественник Год культуры, кроме всего прочего, сумел заложить некоторый правовой, организующий фундамент на стратегическую перспективу, определить основы государственной политики. А что в литературе?

1.Как-то изменится в обществе статус писателя, с которым ревниво и настойчиво разобралась ещё прежняя власть, после того как в 1986 году сочинители осмелились в один голос выступить против партийно-государственного решения о повороте сибирских рек? Сразу последовали постановление «Об улучшении деятельности творческих союзов», ревизия Литфонда, спровоцированный идеологический раскол и размежевание материальных ресурсов. А затем вместо единого съезда, единого союза – два, три, четыре… И каждый, соревнуясь, рекрутирует новобранцев. Помилуйте, какой уж тут статус. Спросите хоть в музее Серебряного века: когда на поле выскакивает толпа – матч прекращается, профессионалы уходят в раздевалку.

2.В плане мы видим немало методических мероприятий, направленных на привитие интереса к чтению. Наверное, это хорошо. Вот только в моей памяти проходивший Год детства запомнился резким повышением стоимости детских книг, а Год семьи – скачком цен на железнодорожные билеты, чтобы эта семья пореже встречалась.

Цифры легко регулируют наши желания. Ну в какой такой филологической методике нуждается семья при дилемме заполнить холодильник или детскую книжную полку? Увы, это действительно вполне сопоставимые расходы. Не надо бы издателям столь корыстно, а по большому счёту и недальновидно (их сук-то) пользоваться родительским «для детей ничего не жалко». Цены на детскую литературу должны быть минимальными. И аренда для книжных магазинов должна быть иной, чем для тех, на которых теперь принято писать «для взрослых».

При этом я вовсе не призываю к исправлению ситуации путём запрета священной рыночной корове пастись на детской площадке. Для выравнивания ситуации нужен всего лишь камертон. Одно государственное издательство, выпускающее дешёвые книги для ребят. И коммерсанты, поверьте, вслед за ним тут же потянутся к народу.

3.Год литературы пройдёт, а так называемые толстые литературные журналы так и останутся в позе Кисы Воробьянинова у Провала – «подайте бывшим отцам демократии, не забудьте о национальном культурном феномене». Кто ж может отрицать их славу и заслуги, но это было в другой реальности, в другой, как к ней ни относись, но системе. А сегодня, чего греха таить, они уже давно и безнадёжно подключены к аппарату искусственной вентиляции лёгких. И дело не столько в культуре властей и цифре дотаций. Суть того былого феномена, той миллионнотиражной уникальности объяснялась очень просто. Выпиши «Новый мир» («Знамя», «Октябрь», «Неву»…), и ты будешь читать лучшую прозу, поэзию, критику, публицистику. А у автора была не менее ясная и чёткая мотивация отдать всё это в редакцию журнала – сравнительно быстрая публикация, гигантский тираж, солидный гонорар, гарантированное внимание критики и издательств – благополучие и слава. А сегодня всё с точностью наоборот: ну отдал в журнал, не так быстро, но опубликовался, в лучшем случае получил гонорар экземплярами – подари друзьям, чтобы знали, что ты писатель, в издательстве скажут: «Мы секонд-хенд не берём». Критика? А где она? Львиная доля этого древнейшего искусства второго отражения ныне являет собой просто-напросто литературные эскорт-услуги. Значит, лучшее я не отдам, отдам «записки на манжетах», которые не нужны издательствам. А из чего тогда делать журнал, как воспроизводить феномен? Причём, заметьте, за эти десятилетия ни одно могущественное издательство не захотело играть в периодику. И небезосновательно. Выход для большинства «толстых» литературных изданий я вижу один – реинкарнация в интернете. Кстати, именно так можно прий­ти и в библиотеки.

4.А для государства и литературы более резонным представляется не размазывание благотворительных дотаций по широкой тарелке, а полноценное обеспечение выхода одного журнала независимой профессиональной критики и двух-трёх изданий молодых авторов – с тиражом, с гонораром. После первой-второй такой публикации талантливые люди найдут свой контакт с издательством и уже не на навязанных ими условиях, как нередко бывает сейчас, не в качестве «пипов», как метко определил их Юрий Поляков («персонифицированный издательский продукт»), а в качестве самостоятельных творцов.

Теги:литературный процесс

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) при содействии издательства "Вече" прошёл круглый стол «Трансформация советского человека в представителя русского мира. Итоги первых 30 лет (1985-2015)». Разговор был посвящён историческим и социальным аспектам развития нашей страны в сложнейшие для неё времена: начиная с горбачёвской перестройки и распада Советского Союза и заканчивая сегодняшним обострением отношений с бывшими братскими республиками. Предваряло научную дискуссию открытие выставки «Сага о поколении», рассказывающей об истории нашей страны начиная с 1960-х и о поколении, которое пережило все «вихри перемен» и построило новое общество.

Оба значимых мероприятия были приурочены к выходу пятой части романа-эпопеи Александра Лапина «Русский крест» – книги «Волчьи песни», раскрывающей перед читателем панораму драматичной жизни нашей страны в последнее десятилетие прошлого века. Полюбившиеся читателям герои, которые когда-то были искренними подростками и жили в «нерушимом» Советском Союзе, став уже взрослыми, состоявшимися, каждый по-своему, людьми, должны теперь, в нестабильной атмосфере «лихих девяностых», бороться за свои взгляды и отстаивать свои позиции. В своём многотомном произведении писатель через яркие художественные образы и эмоции, судьбы главных героев романа рисует масштабное полотно того, что происходило с ещё недавно великой державой и её гражданами в конце XX века.