Игорь Эйдман - Новая национальная идея Путина

Бюрократический диктат во всех сферах экономической деятельности. Ограничение частной инициативы. Большая роль в экономике корпораций под государственным контролем, в т. ч. естественных монополий (ставших, в какой-то степени, аналогом некоторых советских промышленных министерств).

2. Заимствованные пороки капитализма.

Существование финансово-промышленной бизнес-олигархии. Крайне слабая защита трудовых прав наемных работников. Низкие социальные гарантии при безработице, инвалидности и т. п. Низкий уровень пенсий. Огромный разрыв в уровне доходов богатых и бедных.

3. Постсоветский синтез.

Сырьевая экономика, в которой господствуют связанные с государством олигархи и корпорации под государственным контролем. Слабый и бесправный малый и средний бизнес, монополистический ценовой диктат, низкая эффективность, неконкурентоспособность большинства отраслей экономики.

1. Сохранившиеся советские пороки.

Государственный контроль над наиболее массовыми СМИ. Тотальная государственная пропаганда на ТВ. Идеологизация образования.

2. Заимствованные пороки капитализма.

Низкопробная массовая ТВ-культура, ориентированная на примитивные, пошлые вкусы обывателей. Засилье коммерческой рекламы и «заказухи».

3. Постсоветский синтез.

Новая государственная идеология, тотально продвигаемая в СМИ, основанная на казенном патриотизме, ксено— и гомофобии, клерикализме, ненависти к Западу, милитаризме, культе военных побед и «вождя» (Путина).

1. Сохранившиеся советские пороки.

Низкое качество услуг и сервиса. Плохое материально-техническое оснащение и бытовые условия в больницах, поликлиниках, школах. Низкие зарплаты и качество работы персонала (особенно младшего медицинского).

2. Заимствованные пороки капитализма.

Коммерциализация, низкая доступность услуг для бедных.

3. Постсоветский синтез.

Дороговизна при низком качестве услуг. Недоступность для социально-незащищенных слоев населения жизненно необходимой медицинской помощи (например, в онкологии). Снижение уровня образования в результате коммерционализации и клерикализации.

1. Сохранившиеся советские пороки.

Фактическое отсутствие независимой судебной системы, контроль власти над судом. Так называемое «телефонное право», когда решение суда зачастую диктуется по телефону высокопоставленными государственными чиновниками.

2. Заимствованные пороки капитализма.

Дороговизна участия в судебных процессах (прежде всего, качественных адвокатских услуг), ведущая к фактическому неравенству бедных и богатых перед законом.

3. Постсоветский синтез.

Отсутствие независимого и равного для всех граждан судопроизводства.

1. Сохранившиеся советские пороки.

Политически мотивированное ограничение свободы слова, собраний, демонстраций, ассоциаций и т. п. Политические репрессии против противников режима. Всевластие спецслужб.

2. Заимствованные пороки капитализма.

Фактическое неравенство прав и возможностей богатых и бедных; представителей элиты и социальных низов.

3. Постсоветский синтез.

Правовая незащищенность «слабых» перед «сильными», бедных перед богатыми, граждан перед представителями власти и криминалитетом. Полное бесправие неимущих слоев населения.

1. Сохранившиеся советские пороки.

Идеологизированная, агрессивная внешняя политика с претензией на мессианизм. Мания внешнеполитического величия. Конфронтация с Западом, ведущая к новой холодной войне.

2. Заимствованные пороки капитализма.

Территориальная и экономическая экспансия в интересах крупного бизнеса.

3. Постсоветский синтез.

Декларируемое идеологическое противостояние с «Гейропой» и «американской гегемонией в мире». Претензия стать опорой консервативных, христианско-клерикальных и ксенофобских сил в «русском» и всем остальном мире. Стремление подчинить себе соседей, в том числе военной силой, восстановить советскую империю и статус сверхдержавы под новым идеологическим соусом. Политика территориальных захватов (скрытых или откровенных) и аннексий.

Сторонники рыночного фундаментализма и «советского возрождения» одинаково неспособны быть по-настоящему последовательными критиками путинского режима. Они всегда будут выступать за сохранение одной из ипостасей (советской или «капиталистической») этой системы-монстра. Такие «оппозиционеры» при изменении курса власти в близком им направлении, как уже не раз было, будут вновь ее поддерживать.

Симпатии широких масс российских граждан за пределами стандартного «либерального гетто» получит та оппозиция, которая будет предельно жестко разоблачать обе ипостаси путинского режима: заимствованную у «дикого капитализма» и унаследованную у советского «социализма». Именно за такой оппозицией будущее.

Майор Путин отложил книжку и засмеялся: «К перестройке вся страна стремится. Ха, ха, ха! А, стихам-то, чуть, не сто лет». Сидевший впереди пожилой немец, с недоумением обернулся и строго посмотрел на веселого соседа, неприметный внешний вид которого сочетался с каким-то хулиганским огоньком в глазах.

Майор ехал из Дрездена, где он служил в местной резидентуре КГБ, в однодневную командировку в соседний Лейпциг. О тайной встрече с представителем советской разведки несколько дней назад попросил высокопоставленный офицер из Лейпцигского управления Штази. Все подобные контакты были возможны только в рамках официального сотрудничества между спецслужбами. Поэтому, формально, русские не должны были выходить с ним на связь. Однако необычное письмо человека из Штази заставило КГБ отойти от установленного порядка и командировать в Лейпциг одного из лучших в Саксонии сотрудников. Чтобы не привлекать внимания немецких коллег, Путин поехал в командировку не на служебной машине, как обычно, а в электричке.

Книга, которую читал разведчик, называлась «Антология русской сатирической поэзии начала 20 века». Он не любил стихи. Тоненький томик оказался у него случайно. Какой-то умник подарил жене на день рождения. Утром, собираясь впопыхах, схватил с полки книгу, толком не рассмотрев названия. Ну, раз уж взял, начал со скуки листать. И не пожалел, повеселился.

Владимир Путин родился в пролетарской семье, где знали цену времени и не тратили его на стихи и другие эстетские глупости. В мире его родителей, для того чтобы выжить, надо было работать в «поте лица своего». Он хорошо знал этот суровый, жертвенный мир. Но жить, как родители не хотел никогда. Его интересовали другие «миры», существующие по иным законам. В них люди не выживали, а наслаждались жизнью.