Евгений Додолев - Дело Галины Брежневой. Бриллианты для принцессы

Напомнив, что тогдашний президент назначил его руководителем комиссии по государственным архивам и секретным документальным материалам, Полторанин подчеркнул, что его выводы «подкреплены неопровержимыми данными. Так, согласно этим документам, в конце горбачевской перестройки СССР должен был Западу 35 миллиардов долларов. Однако Гайдар мошеннически убедил Ельцина в том, что эта задолженность составляла 110 миллиардов. Россия официально призналаэту сумму, набрав у МВФ заемных средств для выплаты этой колоссальной задолженности и попав в финансовую кабалу к Западу, точнее к Бнай-Брит, которая контролирует все его крупные банки и финансовые учреждения. Между тем задолженность зарубежных стран Советскому Союзу составляла более 120 миллиардов долларов, и ни малейших оснований, чтобы влезать в эту кабалу, не было».

Экс-чиновник, возглавлявший в начале 90-х Министерство печати, обвинил чиновников нынешних в том, что те «заготовили себе посадочные площадки на Западе». Эти декларации, кстати, звучат в унисон со списком из 60 «юристов», причастных к так называемому «делу Магнитского», который опубликован в ряде отечественных блогов. В числе перечисленных чиновников — заместитель министра внутренних дел РФ, начальник правового управления Генеральной прокуратуры, начальник «Матросской тишины», глава Департамента экономической безопасности («К») ФСБ, экс-начальник Управления по налоговым преступлениям столичного ГУВД, руководитель следственной группы СК МВД и дюжина судей. Утверждается, что «их не будут впускать не только в США, но и в страны Европы. И это только начало «воспитательного» процесса. Цирк начнется, когда будут выявлены и заморожены банковские счета и иные активы. Теперь комиссия Европарламента пытается выяснить, принадлежит ли им в Европе какая-либо недвижимость и иное имущество».

Очень симптоматичный ход. Речь здесь идет не только о похищенных в рамках «дела Магнитского» пяти с половиной миллиардах. Не в них дело. В конце концов, персонажи такого уровня, как правило, имеют возможность пользоваться поддельными документам (например, на имя какого-нибудь «Платона Еленина»), да и недвига/счета записаны у них на родственников да любовниц. То есть помешать им кататься по миру и наслаждаться курортным комфортом сложно. Любопытно иное: сама мера воздействия в духе «мы вас в буржуинский рай не возьмем» выбрана в презумпции того, что для функционеров стать невъездным в их европы — беда. Как все изменилось, право. Четверть века назад, сотрудничая со следственной бригадой Гдляна — Иванова, я для себя открыл, что советские «следаки» — фактически невыездные. И даже в «братских» странах Восточной Европы не отдыхают. Держава словно декларировала своим гражданам — «вы мне нужны». И расставалась на время, и крайне неохотно, лишь с деятелями культуры, искусства и дипломатами. Теперь ей никто не нужен, она по-петровски бодро рекрутирует трудолюбивых иноземцев, а преуспевание ее граждан определяется в их собственных глазах возможностью финишировать пусть и последними (на уровне low middle class), но в «свободном мире». Нынешние чиновники не верят в будущее своей державы: детей постарше ссылают на стажировку в Швейцарию, а новые их жены и содержанки рожают им в Лондоне или Майами, чтобы помимо вопросов медицинского характера решить и проблему гражданства своих чад. Цель — сделать их гражданами мирового «города», а не своей пусть и в шестую часть суши, но деревни.

Поговорка эта, между прочим, отнюдь не отечественная. Вполне глобального масштаба. Плутарх в «Изречениях царей и полководцев» приписал великому Юлию эту сентенцию: «Говорят, что, когда Цезарь перешел через Альпы и проходил мимо бедного городка с крайне немногочисленным варварским населением, его приятели в шутку спросили со смехом: «Неужели и здесь есть соревнование в почестях, спор из-за первенства, раздоры среди знати?» — «Что касается меня, — ответил им Цезарь, — то я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме».

Но наши погононосные ни разу не цезари, очевидно. И это существенно отличает служивых нынешней эпохи от советских. Зато роднит с американскими. Сейчас наши, так же как и заокеанские, заинтересованы в стабильности (западного) рынка и надеются на мощь US-Рима, Империи Добра, в престижных колледжах которой получают образование их наследники, ибо родители уповают на грядущее «воссоединение семей». И шанс получить дивное гражданство. Поэтому все рассуждения о том, что современный российский чиновник — это всего лишь оттюнингованный бюрократ брежневского образца, — не катят. Нет. Для тех благополучие их потомства тождественно было процветанию Родины, которую они по-своему любили. А сейчас Отчизну если и привечают, то как дойную корову. Которую рано или поздно надо будет пустить под нож. Когда молоко-нефть иссякнет.

И наверх у нас — навстречу вечному огню материального благополучия — по всем шатким пожарным лестницам криминала ползут лишь те, кто не ценит того, что всегда восхищало в российских ментальных просторах иноземцев, — здоровый по… изм, умение довольствоваться малым и даром, пользуясь образом Фердинанда де Соссюра, «говорить с Богом напрямую». Иностранцы, надо отдать им должное, понимают все это лучше, чем мы сами. Поэтому страну (две трети которой даже телевизор не смотрят.) в целом побаиваются, а ее «вершкам», сильно отличающимся от «корешков», постоянно дают по носу для острастки: хотите тусить в Метрополисе, извольте играть по нашим правилам. Похоже, этот метод колонизации окажется самым эффективным и безболезненным из придуманных человечеством. Потому что стать невъездным в западный мир — это и есть полный крах для любого российского нувориша. В погонах или без.

10 сентября 1982 года. 14 часов 30 минут.

Сразу после перестрелки на Кутузовском по указанию Андропова была прервана связь с внешним миром. Все международные рейсы из Шереметьево отменены из-за — официально! — розы ветров.

Оперативно была выведена из строя компьютерная система французского производства, регулировавшая телефонную связь между «совком» и зарубежьем. Система закупалась накануне Олимпиады-80, и сам факт закупки Кремлем дублирующей телефонной системы стал суперрекламой. Стало быть, огласка странной «поломки» могла служить столь же эффективной антирекламой. Но дело было улажено: грамотная деза слита и залитована западными СМИ. Так или иначе, но КГБ в те годы энергично и, главное, вполне эффективно дирижировал западной прессой и поэтому умело замял «телефонный скандал».

Поскольку наивные западные журналисты (особенно аккредитованные в Москве) болезненно реагируют на правду о завуалированном контроле над своей деятельностью, воспроизвожу свое давнишнее блиц-интервью с генералом Калугиным.