Борис Березовский - Искусство невозможного (в 3-х томах)

— На президентских выборах 1996 года вы поддерживали Бориса Ельцина. Возвышение Владимира Путина произошло не без вашего участия. Почему именно на Путине был сделан выбор?

— История такова. Его кандидатуру предложили несколько человек. Я не скрываю, что был одним из тех, кто выдвинул идею о Путине. Было много разных обстоятельств. Самое главное, был очень небольшой выбор. А по существу речь шла о выборе между Путиным и Примаковым. И мне в то время казалось, что мы выбираем между плохим Примаковым и хорошим Путиным. Но я ошибся. Оказалось, что мы выбирали между очень плохим Примаковым и плохим Путиным. Все, за что берется Евгений Максимович, всегда проваливается. Раньше он только политикой занимался, теперь еще решил заняться средствами массовой информации. В истории с TBC он показал, какой он «эффективный» хозяйственник. Ну а Путин оказал-

ся просто плохим, поскольку он разрушает те демократические механизмы, которые были созданы в период Ельцина. Аргументом в пользу Путина, когда я его поддерживал, был и его возраст. Я считал очень важным, чтобы в России пришел президент нового поколения. Не эти геронтократы, динозавры типа Евгения Максимовича, а молодые люди. И в этом смысле Путин в лучшую сторону отличался от другого выбора.

Беседовал Валентин Анохин

9 июля 2003 г. Коммерсантъ-Daily, Москва

БОРИС БЕРЕЗОВСКИЙ: ИСТОРИЯ С ЮКОСОМ – ПОКАЗАТЕЛЬНОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ВЛАСТИ

Год назад Борис Березовский утверждал, что, получив контроль над СМИ,

власть непременно возьмется за бизнес. Так называемое «дело ЮКОСа»

заставило вспомнить этот прогноз. Глава Счетной палаты Сергей Степашин

резко высказался в адрес Романа Абрамовича, партнера главы ЮКОСа Ходорковского, назвав покупку им британского футбольного клуба Chelsea

вызовом стране. В этот же момент МНВК, которой владел господин

Березовский, окончательно перешла в руки новых владельцев. Возможно,

все это просто случайные совпадения. Борис Березовский попытался

убедить корреспондента Ъ Наталию Геворкян, что власть действует

планомерно.

«Этот ущерб придется восполнять долгое время»

Корр.: Вы считаете, что господину Ходорковскому уготована ваша дорога? Чемодан, вокзал… Лондон. БЕРЕЗОВСКИЙ: В конечном счете — безусловно.

— И господину Невзлину тоже?

— Даже раньше.

— Ну если вы окажетесь правы, то господин Путин действительно последователен

— все в Лондоне, то есть буквально равноудалены. В апреле этого года вы сказали: к осени российский бизнес вынужден будет осознать необходимость совместных действий, так как власть неизбежно будет стремиться взять под контроль все финансы в государстве. Вы имели в виду то, что сейчас происходит с ЮКОСом?

— Я не имел в виду конкретно ЮКОС. На самом деле эта ситуация стала достаточно очевидной уже весной 2000 года, когда Путин про-

С БЕРЕЗОВСКИЙ

возгласил политику выстраивания вертикали власти. Было совершенно понятно, что вначале будет выстроена вертикаль властных структур, а потом будет выстраиваться вертикаль СМИ, поскольку нельзя обеспечить вертикаль властных структур без контроля над СМИ. А самое главное, что эти две вертикали — они бессмысленны, если не построена третья вертикаль — вертикаль экономики, то есть бизнеса, поскольку экономика в России уже на три четверти частная.

— Но этот же президент тогда же утверждал, что итоги приватизации не будут пересматриваться, о чем сейчас в связи с «делом ЮКОСа» напоминают российские и иностранные СМИ.

— Лицемерит же постоянно. Как это они не будут пересматриваться, если они уже пересмотрены? По факту. А ОРТ, а НТВ, а СИ– БУР, а история с брендами водки, принадлежащими Шефлеру (Юрий Шефлер, председатель совета директоров компании SPI.— Ь), это не пересмотр приватизации?

— Тогда почему так остро реагируют на ЮКОС?

— А потому, что ЮКОС сегодня — это авангард российского бизнеса. И в некотором смысле это показательное выступление власти.

— Для внутреннего употребления?

— И для внутреннего, и для внешнего. Для внутреннего — чтобы все вместе сразу не «возникли», не консолидировались. Ведь одна из важнейших установок власти — не допустить консолидации капитала, как было в 1996 году. Я имею в виду не только крупный капитал, но и средний. Консолидации в смысле политических претензий. Путин же с самого начала провозгласил идею так называемой рав– ноудаленности, сказал: вот бизнесом занимайтесь, а в политику не лезьте. Ну это уже сказка про белого бычка — не бывает капитала без политических устремлений, ни в одной стране мира. Ярчайший пример: Рокфеллер был вице-президентом США. Это что, разве не участие капитала в политике? Так вот это внутренний сигнал всем: не лезьте в политику, да? Мы вас трогать как бы не будем. Хотя трогают, конечно. И будут продолжать трогать, это неминуемо.

— А для внешнего?

— Вот я живу в Лондоне, я же вижу, какая реакция здесь, на Западе. Ну редкая… За все время пока я здесь… Даже Чечня их не так волнует. Можно сказать, уже совсем не волнует. А вот когда идет речь об их деньгах! Ведь 40 процентов акций ЮКОСа на рынке, и огромное участие иностранцев в этих акциях. А то, что касается денег, Запад воспринимает дико болезненно. Потом, Запад рационален. И как только коснулось денег, тут начался переполох. Реальный переполох. Более

того, в эту точку доверия вернуться уже нельзя — несмотря на слова Путина, несмотря на заверения кого угодно. Этот ущерб придется восполнять долгое время. Я не говорю, что столько, сколько понадобилось после кризиса 1998 года, но близкий временной интервал. Смысл же этого сигнала вовне состоит в том, что нас, Кремль, не волнует реакция Запада, если речь идет об удержании власти.

— И все же нелогично выбирать для показательного выступления, если пользоваться вашей терминологией, сильную, прозрачную компанию с хорошим реноме.

— Это логично абсолютно. Как оказалось, ни пример Гусинского, ни пример Березовского не убедили капитал не участвовать в политике. Я все-таки хочу сказать: и то, что создавал Гусинский, и то, что создавал я, — это компании первого ряда, не второго. И власть ударила именно по компаниям первого ряда. Другое дело, у нее было такое прикрытие, что вот эти двое лезут в политику, поэтому мы имеем право с ними так обойтись. Я уже тогда сказал: это только начало, власть будет брать под контроль капитал, причем не только крупный, но и средний, мелкий, до палатки дойдут. Что бы ни говорил Путин. А Салазар, что, не говорил? А Пиночет, а Франко? И Запад прекрасно с ними работал. Американцы размещали свои базы в салазаровской Португалии — значит, договаривались с ним, да?

«Они кто, олигархи или олигофрены?»