Владимир Казарезов - Самые знаменитые реформаторы России

Есть и другой взгляд на соотношение между целью и средствами для ее достижения. В частности, утверждение, что если средства безнравственны, то таковой является и цель. Но, как мы видели, реальная жизнь не укладывается в прокрустово ложе формул, сказанных даже очень мудрыми людьми, или являющихся продуктом народного творчества.

Несмотря на начавшееся возвышение Москвы еще при Иване Калите, продолжившееся при Дмитрии Донском и других князьях, идея единого самодержавного государства при них еще не вызрела. Великий князь являлся старшим братом удельным князьям, а не их государем, и власть его над ними была лишь условной. Взаимоотношения между великим (старшим) князем и удельными не регламентировалась какими-либо правовыми нормами. Да по существу и традиций не было. От великого князя зависело, кому перейдет престол (с учетом, конечно, татарского фактора) и в какой мере княжество будет разделено между наследниками. Но уже при Иване Калите начали складываться определенные правила престолонаследия (от отца к сыну или от старшего брата к младшему). Великий князь еще волен был решать, кому отдать трон, но рамки его вольности сужались. Великое княжество начинало рассматриваться не как объединение самостоятельных удельных князей под властью «старшего брата», а как некое единое государственное образование во главе с правящей династией. Существенное значение имело постепенное сосредоточение собственности в руках главного из наследников. Динамика этого процесса наглядно просматривается на следующих примерах.

У Дмитрия Донского было пять сыновей. Но он разделил все ему принадлежавшее имущество не поровну, а дал старшему сыну его треть. Василий Темный оставил наследнику уже половину, а Иван III — три четверти. Историк Платонов дает такое толкование этим процессам: «Так как доля старшего постоянно количественно увеличивалась, сравнительно с младшими, это давало ему возможность все большего и большего влияния на младших князей. Благодаря таким особенностям из преобладания чисто семейного, материального, гражданского, мало-помалу развивалось преобладание государственное, политическое, иначе говоря, создалось единодержавие в княжестве».

Одновременно и удельные князья, считавшие себя самостоятельными хозяевами, владетелями, руководствовавшиеся только своими семейными интересами, все больше осознавали себя ответственными за дела общерусские. Платонов говорит, что «эти особенности исчезают со вступлением во власть (1462 г.) Ивана III Васильевича. С этого времени начинается иной порядок, и строится он именно под влиянием национальных идей».

При Иване III политика Московского княжества по подчинению и присоединению соседних русских земель становится еще более активной, целеустремленной. При этом меняется характер собирания земель. Иван Калита приобретал волости и города за деньги, хитростью или завоеванием — в любом случае это являлось результатом неких взаимодействий его с князьями, которым эти земли принадлежали. С середины XV в. прослеживается тенденция все большего участия общественности в деле объединения русских земель. Бояре, другие влиятельные сановники начинают оказывать давление на своих князей в пользу присоединения к Москве. Вступают в сношения с московскими государями и их доверенными лицами, помогают им в присоединении (завоевании) своих княжеств.

Характерен в этом плане пример с окончательным присоединением Твери. Когда Иван III собрался в поход на Тверь, то многие тверские бояре попросились на службу к великому московскому князю. Другие перешли к нему непосредственно во время осады города (1485 г.). В 1463 г. ярославские князья выразили желание стать подданными московского князя. Так было и в других случаях. Все это говорило о тяготении общественности русских княжеств к Москве.

Даже господин Великий Новгород, качнувшийся было в сторону Литвы, но не получив оттуда поддержки, смирил свою гордыню, отказался от вечевого права, подчинился Москве. Правда, уступив силе.

Интересные процессы происходили и в удельных княжествах, населенных русскими людьми, но входивших в состав Великого княжества Литовского. Прессинг католического руководства объединенного польско-литовского государства возмущал религиозные чувства как населения, так и православных князей. В Московском государстве, становящемся все более мощным в экономическом и военном отношении, православные жители Литвы и Польши стали видеть своего защитника. Началось добровольное присоединение к Московскому пограничных литовских княжеств — Северских, Черниговских и других земель, располагавшихся по рекам Днепр, Десна, Сож и др. Знаменательно, что стремительное расширение Московского государства, начавшееся при Иване III, стало следствием сформировавшейся в обществе единой национально-религиозной идеи. За годы его правления территория Московского княжества увеличилась более чем в четыре раза (с 550 тысяч квадратных километров в 1464 г. до 2225 тысяч в 1505 г.). Это не было лоскутным одеялом, скроенным из разноплеменных народов, а представляло собой государственное образование, состоявшее из людей единой великорусской нации. «Прежние народные сочувствия, тянувшие Великую Русь к Москве, — отмечал В.О. Ключевский, — теперь превратились в политические связи. Вот тот основной факт, от которого пошли остальные явления, наполняющие нашу историю XV и XVI вв. Можно так выразить этот факт: завершение территориального собирания северо-восточной Руси Москвой превратило Московское княжество в национальное великорусское государство и таким образом сообщило великому князю московскому значение национального великорусского государя».

Пределы Московского государства раздвинулись. Между ним и иностранными державами уже не было русских княжеств, являвшихся своеобразным буфером. Поэтому внешняя политика Ивана III существенно усложнилась. А успешное присоединение литовских земель, населенных православными, способствовало формированию идеи об объединении под скипетром Москвы всех русских земель, в том числе западных, входивших когда-то в Киевскую Русь. На сетования великого литовского князя о переходе ряда княжеств от Литвы к Москве Иван III говорил: «А мне разве не жаль своей вотчины, Русской земли, которая за Литвой, — Киева, Смоленска и других городов?»

До середины XV в. можно было говорить о двух центрах консолидации, собирания русских земель. На северо-востоке — вокруг Москвы, на юго-западе — вокруг Литвы. Ведь великое княжество Литовское было государством литовцев и русских, причем последних в нем было больше. Именно при Иване III вопрос был окончательно решен в пользу Москвы.