Владимир Казарезов - Самые знаменитые реформаторы России

12 миллионов владельцев земельных долей не могли распорядиться своими участками. Создать крестьянское (фермерское) хозяйство было чрезвычайно трудно. Прежде всего — не давали землю. Пытаясь преодолеть сопротивление реформе, Ельцин издает 7 марта 1996 г. указ «О реализации конституционных прав граждан» на землю.

Это поистине исторический указ. В нем в деталях прописывалось, как получить крестьянину причитающуюся землю и что с ней делать. Согласно указу:

— по заявлению владельца земельной доли местная администрация обязана в течение месяца выделить в натуре запрашиваемый участок с указанием границ;

— владелец доли имеет право без согласия других членов сельскохозяйственной организации (бывшего колхоза — совхоза) поступить с землей по своему усмотрению — организовать крестьянское хозяйство, продать, подарить, сдать в аренду, заложить, внести в уставной капитал и т.д.

Все просто, доступно пониманию каждого. Указ не оставлял поводов для двусмысленного его толкования.

Но и этот документ постигла такая же участь, что и предыдущие. Он не выполнялся. Количество фермеров не увеличивалось и по другим причинам. Где взять стартовый капитал решившему попытать фермерского счастья, когда государственная поддержка фермерских хозяйств практически прекратилась? При том, что на имущественный пай выходящему из колхоза-совхоза рассчитывать не приходилось.

Фермерство, насчитывавшее в 1996 г. 280 тысяч хозяйств, пережило некоторый спад, застабилизировалось к 2000 г. на цифре 260 тысяч хозяйств, в распоряжении которых находится 15,5 миллиона гектаров земли.

За годы реформирования в сельском хозяйстве произошло худшее, что могло произойти. Проведенное формально преобразование колхозов и совхозов в АО, ТОО, ООО и т.д. не привело к осознанию людей собственниками. В результате мотивации к труду не прибавилось, хозяева на земле не появились, а дисциплина упала. Правда, развал колхозов начался еще во время перестройки. Стоило провозгласить, что не нужно насиловать колхозы-совхозы и спускать им планы по структуре посевов и животноводческому поголовью, как стало уничтожаться то самое поголовье. Освобождение хозяйств от обязательных поставок еще более усугубило положение. А дальше пошло-поехало. Снижение капиталовложений в село, без которых оно уже не могло обходиться, и диспаритет цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию довершили дело. А когда не стало райкомов, контролировавших и заставлявших работать, началась всеобщая растащиловка, выжили только хозяйства, возглавляемые особо талантливыми руководителями.

В результате к концу 1990-х гг. объем сельскохозяйственного производства к уровню 1990 г. снизился на 44%, а производительность труда упала в два раза. Главным производителем продовольствия в стране стали личные подсобные хозяйства, дающие более 60% всех продуктов питания.

Говоря о причинах провала аграрной реформы конца XX столетия, следует соотнести ее с другими, рассмотренными в нашей книге.

Ведь только за последние 150 лет прошли три великие реформы — отмена крепостного права в 1861 г., Столыпинская реформа — 1906 г., коллективизация 1930 г. И вот теперь — четвертая.

При всей разнонаправленности этих четырех реформ их объединяет главное — они ставили задачу смены отношений собственности. Почему же три первые удались, а четвертая — нет?

Во-первых, потому, что их проведением занимались первые руководители страны — Александр II, Столыпин, Сталин. Не просто занимались, а считали для себя реформирование села наиболее приоритетным делом.

Во-вторых, весь государственный аппарат был поставлен на службу реформе.

В-третьих, на нее работала экономика страны. Примеры тому — льготное кредитование крестьян, переходивших на хутора и переселявшихся в Сибирь при Столыпине и строительство заводов по производству тракторов и сельхозмашин при Сталине.

В-четвертых, направление государственного пропагандистского аппарата на информационно-идеологическое обеспечение реформы.

А что же с последней реформой?

Президент Ельцин и руководители правительства, выпуская все новые и новые указы и постановления, исчерпывали этим свое участие в руководстве реформами. Не подкрепляя его ни применением власти по отношению к саботажникам, ни экономической поддержкой, ни формированием соответствующего общественного мнения.

Наивные романтики, если не сказать авантюристы, они рассчитывали развернуть общество, на протяжении трех поколений исповедовавшее принципы уравнительной справедливости, к рыночным ценностям с помощью одних только бумаг. Так что развал аграрного сектора произошел не потому, что были осуществлены реформы, а потому, что они не проводились, будучи лишь продекларированными.

Однако не следует считать 1990-е гг. потерянными для российского села, а принесенные жертвы напрасными. В активе, хотя и болезненная, но адаптация сельхозтоваропроизводителей к рынку. Реформа показала, что село располагает необходимым людским потенциалом, кадрами, готовыми и могущими работать в новых условиях. 260 тысяч фермеров и несколько миллионов владельцев товарных подворий, приближающихся по объемам производства к фермерским хозяйствам, — основа формирующегося среднего класса на селе. За прошедшее десятилетие начала складываться, точнее — возрождаться сельская кооперация — производственная, кредитная, снабженческо-сбытовая и т.д. А главное — у людей стало формироваться чувство ответственности за себя, свою семью, будущее детей.

Итак, подведем итоги. Прежде всего, еще раз отметим, что Ельцин сумел создать государство с новой общественно-политической системой, разрушив предыдущее, только благодаря огромной работе, проведенной в этом направлении его предшественником Михаилом Горбачевым.

Одно дело чрезвычайной исторической важности совершили два человека, являющиеся не просто разными, антиподами по самым различным признакам. Если Горбачев в поисках консенсуса готов был идти на соглашения как угодно далеко, то Ельцин — сторонник четкого выбора, радикал, бескомпромиссно обозначающий позицию, принимающий сторону одних, чтобы насмерть бороться с другими.

Оглядка на возможные негативные последствия нравственного характера удерживала Горбачева от совершения непопулярных поступков, хотя и обещавших продвижение начатых реформ и самосохранение. Для Ельцина никаких ограничителей не существовало. И тем не менее, лавируя в поисках компромиссов, Горбачев просмотрел опасность и слева (ГКЧП), и справа (радикал-демократы во главе с Ельциным) и сошел с исторической сцены. Ельцин порой совершал кажущиеся самоубийственными поступки, способные привести к его падению, а ему все сходило с рук. У него было высоко развито звериное ощущение опасности, и ему удавалось принимать единственно правильное, или, по крайней мере, максимально выгодное для него решение.