Эдвард Люттвак - Стратегия. Логика войны и мира

Наиболее бескорыстное вмешательство в войны других народов — это оказание гуманитарной помощи. Оно же оказывается и наиболее разрушительным.

Самое масштабное и продолжительное, идущее по сей день гуманитарное вмешательство во всей истории человечества — это деятельность Агентства ООН по оказанию помощи беженцам (United Nations Relief and Works Agency, UNRWA). По образцу своего предшественника, Администрации ООН по оказанию помощи и реабилитации (United Nations Relief and Rehabilitation Agency, UNRRA), все еще действовавшего тогда в лагерях для перемещенных лиц в Европе, UNRWA было основано в ходе арабо-израильской войны 1948–1949 годов, чтобы обеспечить питание, кров, образование и медицинскую помощь арабским беженцам, бежавшим из захваченных Израилем районов на прежней территории Палестины в другие ее части, находившиеся под контролем Египта или Иордании, в сектор Газа и на Западный берег реки Иордан или же в Ливан, Сирию и в существовавшую тогда Трансиорданию.

Поддерживая жизнь беженцев в спартанских условиях, поощрявших их скорую эмиграцию или заселение данной местности, лагеря UNRRA в Европе способствовали ослаблению послевоенных взаимных обид. Проводилась политика смешения национальностей, чтобы предотвратить возникновение групп, склонных к возмездию под началом послевоенных лидеров, многие из которых сотрудничали ранее с немцами. Эти лагеря быстро стали скорее желанными домами, чем транзитными пунктами, которые хочется поскорее покинуть, — не в силу какой-то особой политики арабских государств и тем более не «e-за патриотических идей, но просто потому, что обеспечивали более высокий уровень жизни, чем тот, который был ранее доступен большинству арабских крестьян, с гарантированным и более разнообразным питанием, с регулярными школами, с бесконечно лучшим медицинским обслуживанием и без непосильного труда на каменистых полях. Таким образом, они превратили спасшихся мирных граждан в пожизненных беженцев, рожавших детей-беженцев, которые, в свою очередь, вырастали, чтобы тоже обзавестись детьми-беженцами.

За более чем полувековую историю своей деятельности UNRWA продлила существование палестинской нации беженцев вплоть до нынешнего дня, сохранив ее чувство обиды столь же свежим, каким оно было в 1948 году, оставив нетронутыми первые ростки жажды мести. Молодежи было отказано в возможности найти собственный путь к новой жизни: вместо этого она находилась под контролем своих побежденных родителей и с раннего детства, в школах, финансируемых UNRWA, усваивала, что ее долг — отомстить и отвоевать родные земли. Самим фактом своего существования UNRWA препятствует как интеграции беженцев в местные общества, так и их эмиграции. Кроме того, уже сама концентрация палестинцев в лагерях всегда способствовала добровольному или вынужденному вступлению молодых беженцев в вооруженные организации, которые сражались и с Израилем, и друг с другом. Такими разнообразными способами UNWRA сильно содействовало арабо-израильской войне уже в течение полувека, да и сейчас оно решительно задерживает наступление мира.

Если бы каждая европейская война сопровождалась собственным послевоенным UNWRA, снабженным всем для того, чтобы обеспечить более высокий уровень жизни в сравнении с окружающим, то нынешняя Европа была бы забита гигантскими лагерями для десятков миллионов потомков выселенных галло-романцев, брошенных на произвол судьбы вандалов, разбитых бургундов и перемещенных вестготов — не говоря уже о более современных нациях беженцев, вроде судетских немцев после 1945 года. Слово «Европа» осталось бы сугубо географическим понятием, мозаикой воюющих друг с другом племен, не перемешавшихся и не примирившихся друг с другом в своих отдельных лагерях, обеспечивающих им пропитание. А число неразрешенных конфликтов примерно соответствовало бы общему числу всех когда-либо состоявшихся войн.

UNWRA — не единственный пример. У него были аналоги в других местах: например, камбоджийские лагеря для беженцев вдоль границы с Таиландом, которые превратились в надежные базы для красных кхмеров, осуществлявших массовые убийства. Но, поскольку деятельность ООН милосердно умеряется не слишком щедрыми пожертвованиями государств в ее казну, проводимый ею саботаж мира, по крайней мере, локализуется. Однако это не относится к расширению деятельности неправительственных организаций (НПО, NGO), которые в наши дни лихорадочно состязаются друг с другом в поисках беженцев, чтобы оказать им помощь. Абсолютный, экзистенциальный приоритет НПО заключается в том, чтобы привлекать к себе добровольные пожертвования. Главный способ, которым они этого добиваются, — публичные выступления, как можно более активные и на как можно большую аудиторию. Но только самые масштабные природные катастрофы привлекают сколько-нибудь значительное влияние СМИ, да и то ненадолго. По окончании землетрясения или наводнения телекамеры вскоре отбывают, чтобы снять следующую катастрофу. Напротив, беженцы могут привлечь к себе стойкое внимание СМИ, если их содержать в удобном сосредоточении в лагерях, до которых не так сложно добраться. Поскольку регулярные формы военных действий между хорошо организованными сторонами предоставляют НПО мало возможностей, они, конечно, прилагают усилия в других местах, помогая беженцам в беднейших странах мира, особенно в Африке. Благодаря этому кое-как обеспечиваются питание, кров и здравоохранение. Уровень всего этого не выдерживает никакой критики по мировым меркам, но более-менее пригоден для того, чтобы постоянно содержать беженцев в одном месте. Последствия тут полностью предсказуемы. Но на фоне не столь значимых примеров обширные лагеря беженцев, основанные вдоль границы Конго (Заира) с Руандой в начале геноцида народа тутси народом хуту в 1994 году, за которым последовало завоевание самой Руанды силами тутси, выделяются как особо знаменательный случай. НПО, не подотчетные никакой власти, до сих пор поддерживают народ хуту в изгнании: в противном случае он рассеялся бы, и его представителей ожидали бы тысячи разнообразных путей на просторах Заира. Присутствие примерно миллиона хуту, которыми все еще руководят их лидеры, ответственные за геноцид, устраняет возможность консолидации Руанды. Вооруженные активисты хуту, которых наряду с другими кормят НПО, держат остальных беженцев под гнетущим контролем, вербуя, обучай и вооружая их молодежь для постоянных набегов на Руанду, чтобы убить еще больше тутси.

Вечно поддерживать нации беженцев в одном и том же состоянии, раздувать бесконечный конфликт искусственно сохраняемыми взаимными обидами — это, конечно, весьма дурно. Но еще хуже — оказывать материальную помощь в военных ситуациях. Многие НПО, окруженные ореолом святости, привычным образом поддерживают логистику войны. Будучи сами беззащитны, они не могут отлучить активных бойцов от столовых, клиник и крова, которые они предоставляют. Беженцы предположительно принадлежат проигрывающей стороне, бойцы из их числа находятся в убежище. Вмешиваясь с целью оказать им помощь, НПО систематически препятствуют их врагам продвинуться к решающей победе, способной положить конец войне. Будучи беспристрастны, НПО иногда помогают обеим сторонам, тем самым также саботируя превращение войны в мир посредством взаимного истощения.