Виталий Поликарпов - Загадка Генри Киссинджера. Почему его слушает Путин?

Главная цель образования заключается в получении самого знания, которое благодаря метафизике идеи творения мира Абсолютом и сакральной истории выступало средством воспитания народа. Это означало фокусирование внимания на проблеме уникальности личности, чья роль в иудаизме весьма велика: ведь каждый конкретный индивид является звеном в цепи трансляции культурной традиции, смерть же одного человека означает разрыв в этой цепи, возможность гибели целого народа, которого он мог бы породить. «Этот народ не продолжит, увы, дело Бога на земле, дело передачи культуры через обучение, и поэтому убийца наказывается библейским законом гораздо строже, чем в соседних ближневосточных странах. Ведущий диалог с богом каждый конкретный человек в силу его способностей был важен и значим для талмудической системы обучения» [272] От глиняной таблички — к университету. С. 337. . Существенным в системе еврейского обучения и образования является развитие умственных способностей путем дискуссий и интерпретации священных текстов. Этому содействовало преподавание диалектики, которая служила мощным средством оттачивания гибкости еврейского интеллекта, что обеспечивало его высокую адаптивность к окружающей среде…

Третья установка нацелена на ценности посюсторонней, земной жизни, отрицая тем самым потустороннюю жизнь. Нельзя не согласиться с утверждением П.С. Гуревича, а именно: «Древние евреи в отличие от других народов воспринимали факт смерти реалистично и были способны примириться с мыслью о прекращении индивидуальной жизни» [273] Гуревич П. Смерть как тайна человеческого бытия // Токарчик А. Мифы о бессмертии. М., 1992. С. 14. . Они исходили из представления о раздвоенности человеческой личности: телесный индивид имеет тень в виде своей бледной и внетелесной копии. После смерти данная тень опускается в подземный мир (шеол), где ведет вечное мрачное существование. В каббалистической традиции евреями было развито учение о переселении душ, которое истолковывается особым образом. Учение Каббалы о Гилгулим (круговороте душ), который «может быть осознан не как ряд последовательных перемещений некой духовной субстанции из тела в тело, а как возращение в сферу земной жизни не реализованных до конца аспектов души, то есть осуществляющийся во времени процесс исправления довременного греха» [274] Раби Шимон. Указ. соч. С. 248–249. . Именно в этом смысле идет речь о постоянной реинкарнации духовного облика первого человека (Адама), что означает участие в круговращении и душ индивидов, и целых народов и эпох.

В иудаизме имеется как бы две конкурирующие между собой концепции: одна подчеркивает, что шеол является состоянием нулевого сознания, другая рассматривает шеол как состояние, в котором находится и живет душа покойника [275] См. Токарчик А. Указ. соч. С.109–110. . И если фарисеи верили в будущее воскресение тел умерших, то саддукеи в качестве религиозных скептиков отрицали веру в воскресение из мертвых. Следует отметить, что концепция фарисеев о воскресении тел умерших возникает позже концепции, отрицающей загробную жизнь, причем ее придерживается определенная группа евреев. О старшинстве первой концепции известный писатель А. Азимов говорит в ходе комментирования тезиса «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живой». На языке науки это звучит так: «И создал господь бог человека из праха земного, а затем придал праху высокую сложность организации, свойственную живому» [276] Азимов А. В начале. М., 1989. С. 157. . Здесь слово «душа» является переводом древнееврейского слова «нефеш», значение которого неопределенно, поэтому лучший перевод звучал бы следующим образом: «и стал человек живым существом» [277] Там же. С. 158. . Представление о душе как некой духовной бессмертной субстанции, присутствующей в человеке, выросло из древнегреческого слова «психэ», а не древнееврейского «нефеш».

В свое время Л. Толстой писал, что наше понятие о воскресении в значительной степени чуждо понятию евреев о жизни, согласно которому вечная жизнь «есть свойство Бога», ибо «человек, по понятию евреев, всегда смертен, только Бог есть всегда живой» [278] Толстой Л.Н. В чем моя вера? // Книга Екклесиаста. М., 2000. С. 255. . В Пятикнижии сам Бог говорит о том, что он живет вечно, т. е. жизнь является вечной только в боге, человек же всегда смертен. Согласно иудаизму, только народ несет в себе семя возможной жизни, только жизнь индивида обеспечивает продолжение из рода в род в народ. Эсхатологическое ощущение бытия, понимание смерти как абсолютного конца человеческой жизни впервые получило свое нравственное содержание в Екклесиасте. Это екклесиастическое представление о смерти вырабатывает у евреев и соответственно в этике иудаизма особое отношение к жизни. «Если смерть — катастрофа и клубящийся мрак, то жизнь со всеми ее горестями и страданиями, есть счастье. Это счастье даровано, и на него нельзя покушаться» [279] Кумок Я. Черное солнце Когелет. М., 1996. С. 159. . Таким образом, смерть отнюдь не является язычески-покорным успокоением, как это проповедуется в индуизме, она представляет собою обрыв и клубящийся мрак, фатальную катастрофу. Поскольку В Екклесиасте ничего не говорится о загробном царстве, постольку жизнь обладает высшей ценностью со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Одно из этих последствий заключается в том, что они стремились жить сейчас полнокровной жизнью, а не довольствоваться воздаянием в потустороннем мире. Действительно, сознание тех народов, среди которых была распространена вера в загробный мир, оказывалось усыпленным утешительными химерами и мечтами о вечной жизни. Религиозные системы с их концепциями о наградах и наказаниях, о рае и аде, позволяли народам (и индивидам) покорно воспринимать бедствия в настоящем, что значительно снижало их протестный потенциал против несправедливого строя. Ведь мечтания и грезы о будущих наслаждениях утешали их, поэтому они не протестовали против обрушивавшихся на их голову бед и несчастий. «Ненависть к несправедливости чрезвычайно ослабляется уверенностью в воздаянии. Какое значение, спрашивает Ренан, имеют кратковременные земные неприятности для народов, которые верят в вечную жизнь, когда будет царить неизменная справедливость? Вера в бессмертие души является прекрасным средством для утешения…» [280] Антисемитизм. С. 67. .

Совсем иное отношение к существующим условиям жизни у евреев, которые не грезили о будущем воздаянии и будущих наслаждениях в потустороннем мире. Для них жизнь, дарованная Богом человеку, хороша, поэтому жить — уже само по себе наслаждение. Они считали вполне справедливым требовать немедленного удовлетворения, а не каких-то обещаний, относящихся к загробному царству. Отсюда следуют вечные волнения евреев, проявляющиеся не только в пророчестве, в мессианизме и христианстве, но и в революционных переворотах, направленных на кардинальное изменение условия их существования. Не случайно, что Ренан в свое время сформулировал тезис о евреях: они в любую эпоху были ферментом любой революции потому, что они всегда находились в числе наиболее недовольных [281] Там же. С. 66. . Их идеал — не из тех, что довольствуются надеждой — поэтому они не ставили его достаточно высоко и не занимались честолюбивыми мечтами и призраками. Евреи стремились за короткий век своей жизни получить как можно больше наслаждений, они ориентированы на возможности удовлетворения своих потребностей, чтобы у них было достойное существование.