Александр Ушаков - Сталин. По ту сторону добра и зла

Ему вторил и генерал Рясной. Он вспоминал, что в последние дни своей жизни Сталин «посылал чекистов в простую аптеку со списком лекарств. Самолечением занимался. Подозревал, что его могут досрочно отправить на тот свет, и не без оснований. Работал по-прежнему много. Вызывает начальника охраны, дает ему список книг».

Да что там последние дни, если уже в конце 1933 — начале 1934 годов Сталин из-за болей в сердце чувствовал себя настолько плохо, что товарищи по партии уже всерьез заговорили о его преемнике. Да, Сталин тогда поправился, но повышенное давление и приступы стенокардии будут беспокоить его все оставшиеся годы.

Постоянное нервное напряжение, в котором он жил много лет, и особенно война, здоровья ему не прибавили, и начиная с 1947 года Сталин стал быстро стареть, о чем в свое время и поведал миру Милован Джилас. Правда, при этом он все же заметил: «Но в одном это был прежний Сталин: он был упрям, резок и недоверчив к тем, чье мнение отличалось от его собственного».

Да и многие другие люди, кто имел счастье (или несчастье) встречаться в то время со Сталиным, отмечали его неуверенную старческую походку и болезненный вид. Но куда хуже было то, что наряду с общим ухудшением здоровья заметно сдала его и без того не очень устойчивая психика. «Наряду с растущим недоверием, — писал Хрущев, — у него стали проявляться другие старческие симптомы, например провалы памяти или растущая склонность связывать последние события с воспоминаниями детства». «Все чаще, — вторил Хрущеву Булганин, — мешали ему провалы памяти и забывчивость, которые обычно приводили его в ярость».

Преследование военных, врачей, евреев и интеллигенции объяснялось не только обострением международной обстановки, но все возраставшей маниакальной идеей Сталина, что его повсюду окружают враги. О чем он, к несказанному удивлению гостившего у него на даче окружения, поведал. Выйдя на крыльцо и ни к кому не обращаясь он вдруг с горечью произнес: «Ну вот, я и себе уже не верю!»

Он перестал доверять своей охране и завел двойника. И если западные спецслужбы сразу же заговорили о «бутафорском Сталине», то в России о нем впервые совсем недавно поведал журнал «Советская молодежь».

Двойником Сталина являлся никому не известный бухгалтер Любицкий, еврей по национальности. Внешне этот самый Любицкий практически ничем не отличался от Сталина, а после соответствующего обучения отличить его от «настоящего» не могли даже стоявшие рядом с ним на трибуне люди. Однако и его ждала незавидная участь. Очевидно только за то, что он осмелился быть пусть и вторым, но все же Сталиным.

В 1952 году вождь отправил его в один из самых страшных сибирских лагерей, откуда несчастный бухгалтер вышел только после смерти диктатора. Перед освобождением с него взяли подписку хранить в секрете все то, что с ним произошло. Хорошо познав, что представляют собой советские тюрьмы, Любицкий поведал о своей истории только перед смертью. Ну а насколько все это соответствует действительности, теперь уже не узнает никто, и всю эту эпопею с двойником можно смело занести в многочисленные загадки Сталина.

Всегда боявшиеся Сталина врачи теперь приближались к диктатору с еще большим страхом и не без основания полагали, что причина упадка его интеллектуальных сил заключается в прогрессирующем склерозе сосудов мозга.

Одним из тревожных признаков творившихся с его головой необратимых процессов явилось его странное отношение к науке. Питавший особое доверие к народной медицине, он со все большей подозрительностью смотрел на «ученых» врачей, и его враждебность к ним росла буквально с каждым днем. Впрочем, это относилось не только к медицине, но и к другим научным сферам.

Как утверждают психологи, жестокие люди всегда трусливы. Не стал исключением и Сталин. Не моргнув глазом, он посылал на гибель миллионы и в то же время панически боялся смерти. Он запретил говорить о ней в его присутствии и, подобно средневековым владыкам, делал все возможное, чтобы найти эликсир, если и не бессмертия, то хотя бы продления жизни. Для чего и финансировал насколько таинственные, настолько и несерьезные эксперименты известного профессора Богомольца по созданию волшебного зелья из костного мозга животных.

И как это ни странно, тот самый Сталин, который косо посматривал даже на самых лучших врачей, не только пользовался изготовленной этим шаманом сывороткой, но и считал втершегося к нему в доверие шарлатана величайшим русским ученым после Ивана Павлова. Однако случилось непредвиденное, и после того как «сталинский Фауст» умер в возрасте всего шестидесяти пяти лет, миф об изобретенном им чудодейственном эликсире развеялся сам собой.

После юбилейных торжеств в 1949 году по случаю 70-летия здоровье Сталина заметно ухудшилось. Все сильнее беспокоило высокое давление, и однажды он даже потерял сознание. Поскребышев с большим трудом привел его в чувство и предложил вызвать врача, однако Сталин лишь презрительно усмехнулся в ответ. На медицинские обследования он соглашался лишь в самых крайних случаях, как это было с ним после инфаркта перед поездкой в Потсдам. Но даже тогда он избегал обращаться в кремлевскую больницу и ездил в собственный госпиталь в Филях.

Впрочем, здесь тоже полной ясности нет, и есть сведения, что Сталин далеко не так презрительно относился к лучшим представителям отечественной медицины. «Когда говорят, — вспоминал разбиравший личные документы врача профессор В.П. Наумов, — что Сталин не заботился о своем здоровье, гнал докторов и лечил его Поскребышев, это не соответствует действительности. Поскребышев отвечал за приглашение врачей. И он первым глотал все таблетки, которые прописывались Сталину!»

Еще в 1926 году Сталина осмотрели четыре известных доктора в Сочи, куда он приехал на отдых. «На консультации, — записал один из них, — Сталин пожаловался на боли в мышцах рук и ног. При объективном исследовании внутренних органов, суставов никаких патологических изменений не найдено. Был рекомендован курс мацестинских ванн».

Выслушав врачей, Сталин спросил:

— Ну а как насчет коньяка?

Врачи ответили, что в субботу можно встряхнуться, в воскресенье — как следует отдохнуть, а в понедельник — выйти на работу с чистой головой. Сталину подобная рекомендация очень понравилась, и он тут же устроил «субботник», который постепенно вылился в обыкновенную попойку.

В 1928 году Сталина, который по-прежнему жаловался на боли в мышцах рук и ног, осмотрел известный невропатолог В.М. Верзилов, прославившийся тем, что он лечил еще Чехова и Толстого. Но никакой патологии не обнаружил.

Однако боли не проходили, Сталин жаловался на утомление и, по возможности, затягивал отпуск на Юге. «Вы спрашиваете меня о моем здоровье, — писал он Кагановичу в середине 1930-х годов. — Общая слабость, настоящее переутомление сказываются только теперь. Я думаю, начинаю поправляться, а на деле выходит, что до поправки еще далеко. Ревматических явлений нет (исчезли куда-то), но общая слабость пока что не отходит».