Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 5

А её учение было практическим укором как мусульманским, так и индусским духовным лидерам.

Нетрудно догадаться, что «чистота» учения Нанака уже к этому времени оставалась лишь «на бумаге»: на практике взяли верх обрядовая и культовая стороны религии, отход от многих принципов Нанака, догматизация его культурного наследия и эгрегориальные мистерии, устраиваемые вокруг вновь выстроенного роскошного храма и других культовых мест. Кроме того, была составлена «священная книга» — хоть Нанак и не завещал никаких «освящений» текстов последователям. В общем сикхизм прошёл несколько похожий путь искажения изначальных идей и образов основателя религии, как и ислам после смерти «пророка».

Чего удивляться тому, что Бог перестал поддерживать сикхов.

Общество оказалось не готово принять религиозное учение и Бог, естественно, учёл эту неготовность, снизойдя в очередной раз до Миры нравственности и понимания людей: Его попущение продолжалось после очередной попытки — предложения людям выйти из попущения, выразившееся через учение Нанака.

Как это напоминает процесс становления исторически сложившегося ислама. Но сикхизм в его отрицании доктрины рая и ада был более передовым, нежели учение Корана. И если бы люди задумались над идеями Нанака и сопоставили их с кораническими идеями — могло бы получиться самодостаточное для последующего освоения методологии познания Жизни учение, которое не опиралось бы на доктрину посмертного воздаяния. Преодоление же доктрины посмертного воздаяния в XVI–XVII вв. даже небольшой религиозной системой могло оказать огромное влияние на всё мировое религиозное мнение, а Бог стал бы поддерживать распространение этой системы и дальше. Но, как мы уже говорили, последователи Нанака и выпасаемая ими толпа оказались психически слабы и не готовы ( причины всё те же: нечеловечные типы строя психики и мировоззрение, «генетической» основой которого является восточный дуализм ) продолжать своим примером дело Нанака.

Никакая книга не может заменить Бога ( книга лишь может указать путь ), поэтому название « Книга-Господин » — лишний раз свидетельствует о догматизации веры. К тому же сопоставление двух названий « Книга-Господин » и « Книга-Гуру » говорит об устремлениях гуру к своему собственному обожествлению.

Как традиционно поступали высшие иерархи многих известных нам религиозных систем. Так, самая древняя система религиозного «зомбирования» — иудаизм — обожествила «скрижали завета», поместив их сначала в скинию, а затем в роскошный храм.

Но всё же иногда под гуру понимался Бог — в том смысле, что гуру мог выступать в роли транслятора «голоса Бога», с помощью которого людям открывалась Истина. В таком случае гуру мог сознательно либо не специально извращать доступную ему религиозную истину и последняя становилась для толпы религиозным руководством. Тем более, что под гуру понималось и « Слово » ( Шабд ) — « Божественная Истина ». В общем, понятийная неоднозначность в определении роли гуру привела в конечном итоге к обожествлению земного иерарха, с чем согласилось большинство последователей веры.

Для познания Бога не нужны никакие посредники — ни брахманы, ни муллы, с их толкованием «священных» книг, церемониалом и обрядами.

И, скорее всего, основная не осознаваемая религиозная причинна этой ненависти в том, что учение сикхов было праведнее учения исторических мусульман и являлось практическим укором для последних.

Посвящение в «христианство» тоже знаменуется чем-то подобным. С этого момента в сикхизме можно отсчитывать существование иерархии по посвящению .

Попытка «очищения» веры привела к «демократизации» организации сикхизма: власть одного гуру была упразднена, но вместо централизации личностной власти был принят обычный для идеалистического атеизма комплекс религиозных управленческих структур.С этого момента сикхизм, формально избавившись от явно видимой структурной (иерархии по оглашению ) «элитаризации» верхушки власти (которая происходила при предыдущих гуру) — формально стал «демократичной» «религией народа», которого выпасали «выборные» посвящённые действуя согласно религиозным правилам и догматическим канонам. Естественно, что создавалось впечатление равноправия всех сикхов как перед канонами веры, так и в социальном плане. В ходе проведённых десятым гуру изменений произошло преобразование состава общины: её покинули представители высших сословий и прежде всего брахманы , недовольные изменением своего статуса, а также мансанды , лишённые своих полномочий.

Освободительная национальная война по праву может называться «священной» в том случае, если освободители праведнее захватчиков и/или имеют больший нравственный потенциал развития. Если же захватчики своим вторжением нарушают устойчивый толпо-«элитарный» «национальный» режим — то в этом отношении они более правы, нежели тот народ, который поддерживает своей деятельностью устойчивый толпо-«элитарный» режим.

Как можно увидеть из истории Индии — индуизм оказался менее перспективным для выхода в Человечность, чем исторический ислам, который принесли в Индию моголы; а сикхизм оказался более перспективным ( по тем же критериям ), чем ислам моголов.

Что не удивительно: мировоззрение сикхов было изначально восточно-индусским, поэтому эгрегориальная обстановка Индии и происхождение сикхов лишь способствовали вписанию любых религиозных новшеств в индуизм ( индуизм проще, менее требователен, а самой индусской системе к этому «не привыкать» ) — что справедливо лишь в том случае, если строй психики большинства последователей вписываемой субрелигии (в данном случае сикхизма Индии) более соответствует мировоззрению старых стандартов Востока, а не передовой субсистеме .

Так «живёт» большинство «национального» населения Земли: если нет внешнего врага, то оно мало задумывается о праведности своего образа жизни, поскольку ведёт существование, бесчувственное к менее ощутимым (чем война или катастрофы) проявлениям Языка Жизни. Если же враг начинает силой ломиться в двери — то обыватель спохватывается: « что-то не так ».

Информационная (не «горячая») война вообще для подавляющего большинства обывателей не существует , чем она гораздо более опасна, нежели прямой вооружённый захват территорий противником.