Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 5

Мы вплотную подошли к ответу на вопрос: о чём бессознательно тосковали «русские» либералы в период материалистического атеизма? В этот период о «Боге» речи не было: «Бога» заменили на высший партийный орган [325]— который и миловал и карал по своему произволу ( то есть, в земной жизни был хозяин-«господин», к которому привыкла всегда холопствующая и не привыкшая брать на себя ответственность интеллигенция ). Было и пожизненное воздаяние: не было лишь посмертного воздаяния ( то есть, в посмертной жизни хозяина-«Господина», которому можно было верноподданно выслуживаться, не было ) — такого мистического и вожделенного, какое было во всех основных религиозных системах стран, представленных в СССР до революции 1917 года. Тоскуя по лёгкой ( по сравнению с учением марксизма ) возможности пожизненного обретения посмертных «благ», [326]что принято в «христианстве», [327]либеральная интеллигенция способствовала воцарению духовной власти православия в России: «элита» последовала «духовности» интеллигенции-либералов, как всегда и бывало. Так в Россию вернулось опаснейшее «программное обеспечение» поддержки скрытого рабства — имитация справедливости ( посмертной ) именем Бога — что в начале XXI века равносильно самоубийству, поскольку это увеличивает разрыв между объективным стремлением общества к справедливости [328]и подсунутым ему прошлым «программным обеспечением» имитации.

Но всё же эхо доктрины посмертного воздаяния было даже в марксизме, однако, эта доктрина не устраивала в первую очередь «духовную» интеллигенцию, всё больше и больше — по мере деградации последней во времена «социализма». И опять вошедшее в «социалистический» порядок эхо библейской доктрины посмертного воздаяния напрямую завязано на зороастризм — не только по смыслу, но и символически. Мы впервые затронули тему Вечного огня в одной из сносок начала текущей Главы, где написали следующее.

В наше время некоторые считают «вечный огонь» — антихристианским символом . В действительности это не совсем так. Если посмотреть историю возрождения культа «вечного огня», то впервые он был зажжён в 1920 году на могиле Неизвестного солдата в Париже после Первой Мировой войны. То есть в светской архитектуре он был впервые употреблён в самом сердце Европы и олицетворял собой начало эпохи всемирного псевдосоциализма — как предполагали хозяева масонов. Что касается Первой Мировой войны и её многочисленных жертв, то она была развязана для нагнетания революционной ситуации в Европе и в России, что привело в конце концов к падению российского самодержавия и власти церкви. Утрата Россией властного суверенитета (который олицетворяло самодержавие Императора) в результате двух революций 1917 года было закреплено символом «вечного огня» на территории СССР но лишь после того, как И.В.Сталина не стало. [329]Кончено это можно объяснять сложностями с топливом в сталинские времена, но «вечный огонь» появился в СССР на 37 лет позже, чем во Франции. Это произошло к 40-летию событий февраля 1917 года (в 1957 году) в Ленинграде на Марсовом поле у памятника «Борцам революции». Вечный огонь стал смысловым центром мемориала, расположившегося на бывшем Императорском плацу. После этого «вечный огонь» был зажжён на могиле Неизвестного солдата у Кремлёвской стены в Москве в 1967 году. [330]Также он имелся в других населённых пунктах СССР.

В общем «вечный огонь» стал символом второй ветви библейской концепции — светской. В этом смысле он многим действительно кажется «символом антихристианства». Но в действительности, если понимать всю библейскую концепцию псевдохристианства — церковное «христианство» и светский масонский марксизм— как « две последовательные ступени внедрения библейской концепции в народы мира », то символ «вечного огня» уже не будет представляться «символом антихристианства». Символ вечного огня был возрождён ( из недр зороастрийского «очищения» огнём ) всемирным масонством после революции — как символ « бессмертия масонской мафиии масонского дела » и символ « очищения людей преданностью делу революции ». Конечно же простые люди понимали символику «вечного огня» по-своему: как вечная память погибшим героям. Но посвящённые вкладывали в этот символ свою меру понимания и посмеивались, глумясь над простотой народа… а зря. [331]

В то же время, культ огня изначально вошёл в библейское «христианство» — да ещё и в его значении ничем не меньшем, чем культ «вечного огня» в светском масонстве. [332]Поэтому магия огня не чужда и библейскому христианству. Хозяева домасонских и иудейских структур с древних времён пробовали применять культ огня ( который был издревле одним из самых главных в среде праиндоиранских племён ) в своих целях, чтобы замкнуть этот эгрегориально (и генетически) «родной» для крупнейшего конгломерата племён древнейший культ — на свою эгрегориальную алгоритмику: то есть изменить содержание культа, оставив его внешние стороны на откуп толпе.

Лучше всего исследования на тему эха посмертного воздаянияв советские времена провела С.Б.Адоньева в своей «автономной работе», которая называется « Ритуальные площадки ». [333]Ценность работы С.Б.Адоньевой состоит в том, что она исследовала вопрос значения для советских людей Вечного огня с позиции внутренней мировоззренческой сущности этого одного из главных советских ритуалов — а не общепринятого его содержания. Ценно и то, что при этом С.Б.Адоньева раскопала, что Вечный огонь имеет древнейшие корни индоиранского происхождения [334]( напрямую связанные с доктриной «очищения" и посмертного воздаяния ) — самостоятельно пришла к тем же выводам, что и мы, попутно ответив на вопрос, « о чём же так тосковала «русская» «духовная» интеллигенция? ». Приведём наиболее интересные места её исследования, выделяя самое важное жирным и комментируя некоторые места текста в сносках:

«Захоронение на Марсовом поле было первым публичным захоронением в России, совершенным с нарушением церковного обычая: без панихиды, вне кладбища и без надмогильных крестов.

«Я видел Марсово Поле, — писал И.Бунин, — на котором только что совершили, как некое традиционное жертвоприношение революции, [335]комедию похорон будто бы павших за свободу героев. Что нужды, что это было, собственно, издевательство над мертвыми, что они были лишены честного христианского погребения, заколочены в гроба почему-то красные и противоествественно закопаны в самом центре города живых! [336]Комедию проделали с полным легкомыслием и, оскорбив скромный прах никому не ведомых покойников высокопарным красноречием, из края в край изрыли и истоптали великолепную площадь, обезобразили ее буграми, натыкали на ней высоких голых шестов в длиннейших и узких черных тряпках и зачем-то огородили ее дощатыми заборами, на скорую руку сколоченными и мерзкими не менее шестов своей дикарской простотой.»