Эдуард Байков - Уфимская литературная критика. Выпуск 6

Итак, чего же вы всё-таки ищете? Радостей творчества? Что ж … не будем лукавить, они действительно есть, но, увы, никому и ничего не гарантируют: даже самый дурацкий текст может стать результатом маленькой личной болдинской осени, так же как и текст отменный – вполне может быть написан через «не могу».

Так что, если вы до сих пор не решили: а стоит ли вам заниматься литературой, я вам честно скажу: заниматься литературой не стоит. Заниматься литературой – это привилегия фанатиков и юродивых. А вот ежели вы причисляете себя именно к этим категориям граждан, я вам тихо шепну: заниматься литературой – это ни с чем не сравнимое удовольствие. Я твердо уверен: полковник Путин, впервые надевая свои президентские регалии, не испытал и сотой доли того счастья, какое испытывает любой рядовой литератор, выводя в конце своей книги слово «конец». В общем, если литература – это ваш крест, и вы таки решили поставить на карту свою судьбу, практически не имея шансов выиграть, тогда давайте, поговорим, как эти шансы хоть как-то оптимизировать.

Итак, прежде всего, определитесь, чего вы хотите: а) напечататься в толстом журнале; б) выпустить свои тексты отдельной книгой. Преимущества и недостатки толстых журналов таковы. Преимущества: а) напечататься в толстом журнале – это очень престижно с точки зрения ваших мамы и бабушки; б) печататься в толстых журналах – это единственный путь для авторов малых форм, ибо шансы издать сборник повестей и рассказов у нераскрученного автора просто равны нулю; в) других преимуществ у толстых журналов нету. Недостатки: а) толстых журналов мало; б) они существуют вне рынка; в) средний читатель толстых журналов (т. е. посетитель районных библиотек) – читатель весьма специфический. Как шепнул мне в добрую минуту зав. отделом прозы петербургского журнала «Звезда»: «Знаете, Михаил, рассказик у вас… неплохой, но нашему интеллигентному пожилому читателю этого… не нужно». Короче, журналы – это своеобразные музеи литературы. Чувствуете в себе силы стать музейным экспонатом? Хватит у вас терпения подобрать ключи к душам пожилых интеллигентных читателей? Тогда – дерзайте. Несколько советов сугубо практических: подавляющее большинство толстых журналов (кроме «Полдня XXI века» Бориса Стругацкого) тексты, присланные по электронной почте, не рассматривает. Тексты, присланные почтой обычной, тоже, как я догадываюсь, отфутболиваются практически автоматически. Так что единственный реальный шанс напечататься – это принести рукопись самолично, после чего названивать, захаживать, попивать чаёк, короче, зарекомендовать себя человеком социально близким, и вот тогда (может быть) ваш текст со стола заведующего отделом прозы перекочует на стол к главному редактору. Впрочем, главный редактор вам его, 99 шансов из 100, вернёт. Но (может быть) всё же запомнит вашу фамилию и где-нибудь на разик пятый-шестой – напечатает.

Несколько практических советов желающим напечататься отдельной книгой: а) легче всего издать роман объёмом 15–20 листов; б) выберите из текста наиболее удачный (желательно динамичный и с юмором) отрывок и разошлите его электронной почтой по максимально возможному числу редакций (если отрывок редакцию заинтересует, она вам ответит в течение 3-4-х дней; если нет, значит – нет); в) приготовьтесь к неудачам (уже известный вам литератор Мих. М-с, написав свой роман, отнёс его в петербургское издательство «Лимбус-пресс». И самое же первое посещённое нашим неофитом издательство тут же решило роман напечатать!!! Решило. Но – не напечатало. После чего Мих. М-с получил более ста отказов. И только сто десятый его контакт окончился подписание договора. Те из вас, кто думает, что получить подряд сотню-другую отказов – это чепуха, ошибаются. Это очень трудно. Но вышеназванный литератор выдержал. Хотя мужичок он, в общем-то, хлипкий); г) в примерно каждой второй редакции вам будут предлагать выпустить книгу за собственный счёт. Лично я такой вариант запретил себе сразу. Хотя, в принципе, всё удовольствие стоит где-то 1,5–2 тысячи долларов. И найти эти деньги, наверное, можно. Но вот нужно ли? Ведь учтите, что проблемы с распространением издания лягут лично на вас и разрешить их у вас, скорее всего, не получится. Так что наиболее вероятная ваша судьба – это в качестве местной достопримечательности (городского сумасшедшего) торчать у метро с картонной табличкой «Книгу продаёт автор». Стоит ли ради этого расставаться с кровными баксами?

P.S. Всё вышесказанное отнюдь не является истиной в последней инстанции. Все ваши (быть может, совершенно противоположные) взгляды могут быть высказаны на страничке «Излей душу!» (страничка молодых авторов).

«Раздался робкий стук, дверь неуверенно открылась, после чего появился уже немолодой, но изящный человек. Он был по-хорошему застенчив и все время пытался опустить глаза.

Председательствующий сощурился.

– Дело в том, что я, что мы, номинанты премии имени Александра Черного… – голос человека дрожал.

В ответ на эту дрожь председательствующий сощурился еще больше. Немолодой, но изящный человек пошевелил губами, собираясь со словами, но вместо ожидаемой конкретики отвернулся и, гулко уткнувшись в стену, зарыдал. Через сорок минут с небольшим, немолодой, но изящный человек повернулся обратно и, размазав лицо ладонью, сообщил председательствующему, что когда-то он больше всего на свете любил одну милую особу женского пола и литературное мастерство, которое осваивал с бо-о-ольшим энтузиазмом. Теперь же он всего этого на дух не переносит. И вообще, после всего того, что с ним произошло… голос его снова дрогнул, но изящный человек сдержался и отчеканил:

– Я и мои товарищи-номинанты, мы торжественно отказываемся от литературной премии имени Александра Черного.

Председательствующий сощурился окончательно, и холодная жестокость пробежала по его опытному лицу…»

Неплохая завязка для пьесы, черт побери. С большим драматическим потенциалом. Даже для фильма. Впрочем, фильм такой по плечу лишь Спилбергу. Ситуация слишком фантастическая. А ведь как можно было бы раскрыть материал: на фоне петербургской литературной жизни показать творческие сомнения индивида с чистыми помыслами, его метания, борьбу, и потом этот крах, крах.

Ну что ж, придется своими словами.

В долгой угрюмой борьбе «содержание или форма» победила дружба: из литературы уходят и содержание, и форма. Двадцать лет назад мы снисходительно улыбались в сторону маститых литературных чиновников, но сегодня нас обязывают с глубочайшим пиететом относиться неизвестно к кому, к каким-то неразличимым без очков пигмеям. Антропология объединила их в категорию «рейтинговые люди», но откуда взяли они свои рейтинги, никто не знает.