Дмитрий Дарин - Русский лабиринт (сборник)

Что бы на это сказал Иван Карамазов? Ужаснулся бы, увидев, насколько теперь «всё дозволено»? Если по моей версии современный художник Пискарев не стал бы себе резать горло, то современный Иван Карамазов не стал бы сходить с ума в одиночку. Он присоединился бы к бесноватой интеллигенции («в суждениях своих, как безумные бредят») и стал бы выступать на митингах и идти на политпрогулках в первой шеренге. По той же причине – мучаться богоборческими вопросами свойственно одиночкам, а тут уже все либеральное стадо блеет во все свои бараньи горла – это как раз то, что он с таким трепетом открывал брату Алеше. Если все безумны – безумие отстать от них. Но если бы Карамазовы видели 20‑й и начало 21‑го века?

Я бы спросил именно этих двух братьев вот о чем. Что противней Богу – взрыв храма коммунистами-богоборцами или практическое одобрение (ибо настоящего осуждения не последовало) бесовских плясок в храме русской…нет, русскоговорящей интеллигенцией? Я задаю этот вопрос и себе, и вам, читатель. Я лично полагаю, что второе. Думаю, Иван был бы против, а вот Алеша, подумавши, согласился бы со мной.

Насилию противостоять легче, чем свободе. Алеша согласился бы со мной и в другом – расширение свободы за пределы общественной морали возможно только вниз. В самый мрачный, темный низ, где уже не мерцают духовные звезды. Где вещи – мерило человека. Где прибыль – единственный закон бытия. Беззаконие узурпаторов – ничто по сравнению добровольного, сиречь свободного, отказа от подлинного человеческого закона. Тем более и прежде всего закона веры. Потому что это один из столпов страны. Без веры – нет земли, только территория. Без веры нет народа, нет нации – есть только избиратели и потребители. Без веры нет истории, в конце концов.

Поэтому Церковь – институт, объединяющий так или иначе людей не только по вере, но и по национальной (не путать с национальностью – чтобы меня умоограниченные злопыхатели не записали в националисты, сразу объявляю свой лозунг: «враги России национальности не имеют»!) и исторической, если хотите – державной принадлежности. Ведь сто раз прав еврей Соловьев, кидавший в футболистов русской национальности каменья слов «мерзота», «ублюдки» и т. п. Потому что футболисты одели майки со святыми словами «Россия» – так называется наша общая Родина, а играли не за нее.

Не бились, не ратовали за нее – пусть и на футбольном поле, а не на поле брани. За себя и для себя. И потому искренне недоумевают – отчего это они должны что-то российским болельщикам? Ничего не должны, кроме как по контракту получить прописанную там сумму. Там, в чипсовых и пепсикольных контрактах прописана цена их достоинства. Не нужно удивляться и негодовать – разве вы сами не хотели свободы от всего? Хотели. А получили свободу от самоуважения. Это неизбежный итог любой торговли. А когда речь идет о такой стране, как наша, почти последней страны с тысячелетней историей собственного достоинства, то следует порушить сначала его. То есть – отоварить. Что нельзя отоварить – очернить или осмеять. Остальное рано или поздно мы сами продадим по кускам.

Вот почему Торквемада был не так уж и не прав, на основе жестокого пресечения инаковерия объединив Испанию в одно государство, величайшее по тем временам. Не поймите меня неправильно, я не призываю зажечь костры святой инквизиции в центре Москвы, нет.

Но я хочу заявить, что злоупотребление свободой – тягчайшее преступление против личности и гораздо страшнее по своим последствиям, чем злоупотребление властью. И приведет гораздо к большим жертвам в конце концов. Ведь когда император Александр II был убит бомбой Гриневицкого, во многих дворянских(!) – то есть самых образованных семьях – царило по воспоминаниям современников едва ли приподнятое настроение.

Что уж говорить о разночинцах и интеллигентах всех мастей. Запахло свободой. Все стало позволено – хотя бы в представлении. И какой кровью потом обернулось? А ведь интеллигенцию назвал «гнилой» именно Александр III – за массовые обращения помиловать террористов, то есть убийц его отца. Ничего не напоминает? Правда, в гораздо измельченном виде – но пафос «понять и простить» тот же. Хотя убивали не царя, даже не императора – убивали Бога в душах православных людей России.

Последнее, на что еще не готовы контракты. Но убивали именно с этой целью – зачистить и подготовить к торговле. Вот чему могла бы противостоять современная инквизиция. Ибо, как сказал апостол Павел римлянам: «Они знают праведный суд Божий, что делающие такие дела достойны смерти; однако не только их делают, но делающих одобряют».

Но ладно, не нужно костров. Но actus fidei – «акт веры» нужен как никогда. Пусть и в современной, как говорят поборники абсолютной свободы – «цивилизованной», гуманистической форме. Чтобы уголовное наказание не смешивать с наказанием духовным. С наказанием не за инаковерие, и не за безверие. А за препятствование вере целого народа. И чтобы оно было не в пример жестче! Тогда «акт веры» превратится в акт защиты государства. Которое ради западной свободы вагинального и пидорастического типа пытаются расшатать вновь возрожденный «орден либеральной интеллигенции».

Орден без веры и достоинства. Орден, поставивший своей целью – словами Михаила Щербатова – «… совершенное истребление всех благих нравов, грозящее падением государству». К сожалению, в торгово-развлекательном демократическом установлении нет такого понятия, как гражданская казнь. Казнь – как лишение не жизни, но чести. Аутодафе – акт веры – как лишение не жизни, но благодати. Потому что нет чести ввиду непродаваемости (по определению) таковой. Вместо этого осталось одно – лишение свободы. Но я полагаю, этого недостаточно. Если добро не будет с кулаками – придет зло с топором! Так что, бл…и – помните о Торквемаде!

Вот теперь – Аминь!

P.S. Прошу всех считать данную статью петицией по сбору голосов ПРОТИВ освобождения гражданок, осуществивших акт попрания нашей веры в храме Христа Спасителя, от уголовной ответственности.