Джонатан Литтел - Хомские тетради. Записки о сирийской войне

Опять поднимаюсь наверх работать и выпить кофе. Но едва я успел сделать первый глоток, как привозят нового раненого. 14.20. С тех пор как привезли мальчика, прошло ровно тридцать пять минут. Очередная жертва — полноватый мужчина, он в сознании: одна рана на черепе, другая — в груди: судя по всему, затронута нижняя часть легких. Вокруг толпятся его приятели, общая истерика, все в невменяемом состоянии, так что мне приходится силой выталкивать их из комнаты, чтобы они дали врачам возможность работать. Громче всех кликушествует один из них: никак не хочет выпускать руку раненого и сквозь судорожные всхлипы жалуется как бы от его имени: «У меня болит грудь. Мне тяжело дышать». Раненому поддерживают голову, врач работает быстро, как автомат. А друзья между тем продолжают ломиться в дверь, и я снова занимаю круговую оборону. Часть из них облепила зарешеченное окно, откуда они пытаются докричаться до врачей, выясняя состояние пациента. У него жидкость в легких, и его решают срочно эвакуировать: в чудовищной сутолоке и толкотне раненого несут в такси, которое срывается с места, потом резко глушит мотор на въезде на проспект, обстреливаемый снайперами, дает задний ход, затем, чуть не завалившись набок, разворачивается на сто восемьдесят градусов и, наконец, уезжает. Сразу после этого мы с ужасом наблюдаем, как через проспект перебегают несколько мальчишек, за ними — молодые ребята и последним — боец САС с калашом. Пуля чиркнула по дорожному покрытию совсем рядом с ним.

Райед кричит Абу Брахиму, чтобы тот запретил переходить через проспект. Мы входим в дом. Врач объясняет, что все четверо, кого мы видели — трое раненых и мертвый ребенок, — жертвы того снайпера, что сидит на блокпосту. У последнего раненого, по его мнению, шансов на выживание не более двадцати процентов. Поднимаемся наверх, к компьютерам. Мой кофе совсем остыл.

Появляется небольшая группа людей: один активист и двое киношников из Дамаска: они снимают полнометражный фильм о сирийской революции.

Разговариваю с одним из них, О., он хорошо говорит по-французски и еще лучше — по-английски. Рассказывает мне о возникших вокруг САС «fringe groups», которые каждый день совершают преступления: похищают людей, убивают мирных алавитов. В самой Свободной армии соблюдается дисциплина, там — порядок, но эти группки формируются из молодых людей, у которых убили или изнасиловали кого-то из близких, и они считают, что имеют право мстить таким образом. А по сути дела, их действия льют воду на мельницу власти, подтверждая справедливость ее пропаганды. Это — специфика Хомса, такого нет больше нигде. «В Хомсе имеет место религиозное противостояние, с этим никто не спорит. Претензии по поводу этнических чисток есть к обеим сторонам».

«I'm a secular man from the cultural world. I must be here in this room. If I’m not, then it is a sectarian war. But if it develops better in other cities, then Homs will be contained. If a better version of the revolution prevails elsewhere, if will calm down the sectarianism here. The SNC is too slow for Homs, they are following the speed of the other cities, but Homs is going too fast.

Homs is the worst place in Syria in terms of balanced clashes. But there are places far more devastated, Idlib for exemple» [84] «Я — человек нерелигиозный, живу среди образованных людей. Но я должен был прийти сюда, в эту комнату. Если меня здесь не окажется, это будет признаком религиозного противостояния. В то же время, если в других городах ситуация будет развиваться в лучшую сторону, то удастся повлиять и на Хомс. Когда лучшая версия революции возобладает в других местах, это успокоит и здешнюю религиозную рознь. НСС (Национальный совет Сирии) не торопится наводить порядок в Хомсе, он действует в том ритме, в каком развивается ситуация в других городах, а Хомс просто вырвался вперед. Хомс — это худшее место в Сирии с точки зрения уровня конфронтационности. Хотя есть регионы, которые подверглись еще большему опустошению, И дли б. например». .

О. продолжает: САС внедрилась во все предместья Дамаска и сделала это очень скоординировано и упорядоченно. Это было тщательно подготовленное наступление. Иерархия соблюдается строго: все katiba подчиняются напрямую Рияду аль-Ассааду в Антиохии. Но к здешним katiba это не относится: здесь, по мнению О., действует несколько другая Свободная армия, фактически автономная, как и все в Хомсе.

Но есть и положительные моменты. К примеру, то, что делает САС в Халдие: туда, чтобы сформировать местные подразделения и возглавить их, был приглашен Омар Шамси, хотя сам он не местный.

16.45. Еще один труп, здесь, совсем рядом. Мужчина убит все тем же снайпером, с того же поста. Абу Брахим идет к родственникам жертвы предложить свою помощь. Он уже давал деньги на похороны, когда им не хватало.

Новости о раненых. Двое еще живы, но состояние тяжелое. У первого открылось кровотечение, хотя его успели прооперировать; а второму сделали дренаж легких, но агенты безопасности заявились в госпиталь как раз в момент этой процедуры, и раненого пришлось срочно эвакуировать.

21.20. Абу Брахим возвращается с мобильником раненого, которому пуля попала в легкое: его Nokia пробита насквозь. Пуля отклонилась в сторону сердца, но остановилась в одном сантиметре, и человек остался жив. Другая, затронувшая голову, лишь скользнула вдоль кости.

19 часа. Абу Брахим вернулся к теме, затронутой нами по время обеда: Господь и Зло. Теологическая дискуссия. Мой вопрос: «Как же Господь может допускать, чтобы дети гибли, как мы видели сегодня? Ведь это такая несправедливая смерть?» Он спрашивает, что об этом думаю я сам, но моя точка зрения — это позиция неверующего, что его слегка озадачивает: «Mishkil» [85] Здесь есть проблема. .

Он цитирует поговорку: «Где следы — там и дорога». То, как устроен мир, доказывает, что есть сила, которая все это организовала именно так. И, чтобы подкрепить свое утверждение, рассказывает притчу:

«Жил-был человек, который не верил в Бога. Услышав, что где-то живет верующий, он захотел с ним поговорить. Сам он был большой любитель подискутировать и в спорах обычно одерживал верх. И вот он пошел к этому мудрецу, мусульманину. Они договорились встретиться в мечети Багдада, после пятничного намаза. Тебе известно, что по Багдаду протекает река Тигр. Неверующий ждал собеседника в мечети, а тот оказался на другом берегу реки. И немного опоздал. Когда он появился, неверующий спросил: „Почему ты опоздал?“ — „Я был на другом берегу Тигра, а там не оказалось ни моста, ни лодки. Мне пришлось ждать, когда плывущие по воде деревяшки сложатся в плот, и я смогу добраться сюда“. — „Ты хочешь, чтобы я поверил, что куски дерева сбились в плот? И что это случилось само собой?“ — „А ты? Ты хочешь, чтобы я поверил, что эта мечеть, этот город, эта вселенная возникли сами собой?“».