Владимир Шигин - Герои русского броненосного флота

Командующий эскадрой накоротке встретился с нашим консулом в Японии Гошкевичем.

— Какие последние новости об англичанах?

— Насколько мне известно, сейчас они готовятся к занятию залива Посьет и ведут гидрографическое обследование острова Цусима.

— О Цусиме подумаем после, сейчас важно опередить их в Посьете! – махнул рукой Лихачев.

В тот же день он отправился в залив Посьет на единственном ходовом судне своей будущей эскадры – «Японце».

11 апреля 1860 года «Японец» бросил якорь в Новгородской гавани залива Посьет. Лихачев осмотрел бухту и объявил ее территорией Российской империи. Собственной властью он распорядился основать пост в бухте Новгородская и оставил там команду под командованием лейтенанта Назимова. Лейтенанту он велел:

— В случае появления иностранных судов поднимай русский флаг и объявляй их капитанам, что бухта Новгородская и залив Посьет являются собственностью России. Ежели увидишь противодейство, пали из всех ружей!

Объявив Посьет русской территорией, Лихачев рисковал эполетами. Но что такое собственная судьба, когда на карту поставлена будущность России!

Узнав о дерзком своеволии своего любимца, великий князь Константин Николаевич отписал Лихачеву: «Ты совершенный молодец, и я обнимаю тебя мысленно от всей души!.. Все письма твои я давал читать государю, и он в высшей степени доволен твоей распорядительностью и находчивостью…»

К этому времени на Дальний Восток начали подходить и наши боевые корабли. Одновременно, не теряя времени, экипаж транспорта «Манджур» основал будущий порт Владивосток.

К лету в Печилийском заливе у порта Таку, от которого до Пекина каких‑то 150 верст, собралась вся наша эскадра: фрегат «Светлана», корвет «Посадник», клиперы «Джигит», «Разбойник», «Наездник», транспорт «Японец» и несколько мелких судов. «Таким образом, под моим брейд‑вымпелом, – писал позднее И. Ф. Лихачев, – формировалась впервые независимая эскадра Тихого океана, через которую прошло впоследствии не одно поколение лучших моряков наших, и я почитал всегда крайне счастливым, что на мою долю выпало отстоять это учреждение в самом его начале – это обошлось в то время не без препятствий».

На клипер «Джигит» немедленно перебрался наш посланник в Китае граф Игнатьев. Теперь, находясь под защитой Андреевского флага, он мог увереннее держаться на нелегких переговорах с министрами богдыхана. Китайцы сразу стали сговорчивее, и 2 октября 1860 года был заключен исторический Пекинский договор, по которому неразграниченные ранее территории отошли к России: Уссурийский край, Приамурье и Приморье «на вечные времена» объявлялись нашими владениями.

Заслуги моряков были оценены по достоинству. Лихачеву по заключении Пекинского договора был присвоен чин контр‑адмирала и орден Святого Владимира 3‑й степени. Высочайший указ Александра II гласил: «Во внимание к чрезвычайно полезным трудам эскадры Китайского моря и отличной точности, с которой были выполнены ею предначертания, послужившие к заключению трактата с Китаем, Государь Император изъявил свое монаршее благоволение начальнику эскадры и всем командирам».

Что и говорить, российские дипломаты, прекрасно разыграв партию, а моряки, подкрепив слова политиков демонстрацией реальной силы, оставили недавних противников по Крымской войне в круглых дураках. После непростой войны англичан с Китаем все выгоды мирного договора достались исключительно России.

На кораблях откровенно радовались:

— Энто вам, гады, за Севастополь! За дружков наших, что смертию пали на кургане Малаховском! Чешите теперь свои загривки!

Занятие Посьета и основание Владивостока были первыми щелчками по носу союзникам, но, как оказалось, Не последними. наши останавливаться на достигнутом не собирались.

19 июня 1859 года великий князь Константин Николаевич прибыл в Кронштадт проводить уходящие в дальнее плавание корабли. В дневнике он записал: «Утром осматривал Амурский отряд. Корвет “Посадник” (Бирилев)… Разрешил некоторые необходимые работы…»

Герой Севастополя ходил в любимцах у генерал‑адмирала, а потому великий князь обращался с ним почти по‑дружески:

— Готов ли ты, Николя, к новым подвигам во славу Отечества?

— Готов, ваше высочество! Мы, черноморцы, на все способные!

В конце августа 1859 года отряд вышел в плавание. Чтобы затруднить слежение англичан и быстрее дойти до места, командирам судов было приказано идти раздельно.

Вместе с Николаем Бирилевым уходил на Дальний Восток и младший брат Алексей. Только что произведенный в чин юнкера флота, он, по протекции старшего брата, был определен на клипер «Разбойник» к капитан‑лейтенанту Ратькову. От мысли взять брата к себе на «Посадник» он отказался.

— У меня не обойдется без послаблений! – объяснил Бирилев брату‑юнкеру. – У Ратькова же ты пройдешь настоящую морскую школу!

Алексей не возражал.

Итак, плавание на Дальний Восток началось. Конечно, Бирилеву не было легко. При всей его опытности в океан он шел первый раз, да не просто в океан, а вокруг света! Но севастопольцам ли бояться трудностей, а потому только вперед!

Из хроники плавания: «Пройдя Нарген и получив легкий OSO, прекратили пары и вступили под паруса. Ночью свежий SSO достиг крепости шторма и заставил взять все рифы у марселей. Пройдя Дагерорт в полный бейдевинд, с нижними парусами, при большом волнении, корвет шел до 10 узлов. Спокойствие судна было необыкновенным, однако же размахи доходили до 20°, к 29 августа ветер до того окрепчал, что вынуждены были закрепить нижние паруса и спустить брам‑стеньги. К вечеру стало стихать».

Вскоре впереди заморгал желтым глазом плавучий маяк Фалстебро. Ветер засвежел и стал противный. Чтобы не лавировать, Бирилев решил перейти на машину.

— Развести пары! – велел передать он вниз механику Скирмунду.

Бросили якорь на большом Копенгагенском рейде. Перевели дух и начали заливаться водой и грузить уголь. Прогноз на погоду был неутешителен. После некоторых раздумий Бирилев принял единственно правильное решение:

— Рисковать не будем, переждем равноденственные бури, а потом свое нагоним в океане

Дождавшись маловетрия, «Посадник» покинул Копенгаген, работая машиной. Плавание по узким и изобилующим подводными камнями Датским проливам всегда требует особого внимания и осторожности. До Ангольтских маяков шли в тумане, как в молоке, самым малым. Наконец, разглядели огни, и определяться стало полегче.

На выходе в Немецкое море вступили под паруса, но пары не прекращали. Делали до 10 узлов. Затем остановили машину и шли уже под парусами.

Прошли Английский канал и бросили якорь на Спитхедском рейде. Пошли дальше.