Владимир Шигин - Герои русского броненосного флота

Медовый месяц Лесовского уместился в одну ночь. Вечером следующего дня на «Невском» уже подняли пары.

— Степушка! – едва донеслось с Петровской пристани до отошедшего катера. – Ангел мой! Береги себя!..

Ответа не последовало. Лесовский жил уже в ином мире…

В опере композитора Римского‑Корсакова «Сказка о царе Солтане» есть одна из лучших тем – полет шмеля над морем. Шмель – это преображенный царевич Гвидон, и летит он через море скрытно, чтобы узнать тайны мира и отомстить обидчикам своей матери, что и проделывает с блеском. Прибавить к этому следует то, что мичман Римский‑Корсаков в 1863 году в чине гардемарина был приписан к клиперу «Алмаз», включенному в секретную эскадру Лесовского. Так же как пушкинскому шмелю, нашим кораблям предстояло тайно пересечь океан, раскрыть тайные помыслы врагов и отомстить им за унижение России. То, что тема шмеля в опере Римского‑Корсакова – одна из лучших, конечно же, не случайно, в ней композитор воплотил то, что пережил лично.

В состав секретной Атлантической эскадры включили все лучшее, чем располагал в то время Балтийский флот: 50‑пушечные винтовые фрегаты «Александр Невский» (под началом капитана 1‑го ранга Федоровского), «Пересвет» (под командой капитан‑лейтенанта Копытова), корветы «Варяг» (командир капитан‑лейтенант Лунд) и «Витязь» (капитан‑лейтенант Кремер) и клипер «Алмаз» при командире капитан‑лейтенанте Зеленом.

Уже в Америке к эскадре должен был присоединиться и фрегат «Ослябя», под началом старого соплавателя Лесовского на «Диане» Григория Бутакова. Сейчас «Ослябя» находилась в Средиземном море и должна была оттуда самостоятельно идти в Америку.

Сразу же после разговора с Краббе Лесовский был назначен младшим флагманом Балтийского флота. Дела и обязанности ему, однако, принимать было не велено.

То, что все происходило стремительно и в полной тайне, значительно усложняло подготовку. Экспедиция держалась в строжайшей тайне, о ней не знал даже генерал‑адмирал великий князь Константин Николаевич, на тот момент наместник в Царстве Польском. О цели похода не знали даже командиры кораблей. Командам же было объявлено, что корабли следуют на смену судам, крейсирующим у берегов Курляндии. В море они выходили в одиночку и без особой огласки. Флаг‑офицером командира эскадры был назначен лейтенант Леня Семечкин, бывший студент и большой романтик. Именно он рассчитал все перемещения кораблей. Все было спланировано исключительно грамотно, а исполнено просто ювелирно. По соглашению с командирами обеих эскадр и с русским посланником в Вашингтоне капитан 2‑го ранга Кроун должен был организовать в случае начала войны с Англией доставку на эскадры всех нужных припасов при помощи зафрахтованных судов, на заранее условленных рандеву.

Александр II напутствовал дядьку Степана так:

— Если какой‑нибудь командир эскадры, встреченный вами, посмеет сделать оскорбление для чести нашего флага, то вступать немедленно в бой и силой поставить наглеца на место!

Инструктируя своих командиров, Лесовский слово в слово передал им напутствие императора. От себя прибавил:

— Сигнал к началу боя – боевой выстрел с «Невского»! Есть ли вопросы?

Вопросов не было.

В ночь на 18 июля Лесовский перебрался на фрегат «Александр Невский». Адмиральского флага велел не поднимать. Снявшись с рассветом с якоря, «Александр Невский» вышел в море. За ним по одному остальные.

У Ревеля к флагману присоединился фрегат «Пересвет», у Дагерорта – корветы «Варяг» и «Витязь». Последняя встреча состоялась уже в проливе Малый Бельт. Там к эскадре присоединился клипер «Алмаз», а с винтовых транспортов «Артельщик» и «Красная Горка» прямо в море пополнили запасы угля.

Только утром 26 июля, когда корабли находились в походном строю, командам было объявлено, что «Александр Невский» – флагманский корабль впервые сформированной эскадры Атлантического океана, следующей к берегам Северо‑Американских Штатов. Сберегая уголь на случай боя или длительного штиля, отряд шел в основном под парусами.

Трудностей хватало. Быстрота и скрытность подготовки имела свою оборотную сторону. Из‑за режима повышенной секретности эскадра отказалась даже от доставки свежего продовольствия на корабли. Корабли были плохо снабжены, команды сырые, офицеры не сплаваны, а матросы – сплошь новобранцы. Ветры и туманы изматывали нервы, а недостаток свежей пищи вскоре вызвал цингу.

Каждый командир корабля имел в своем сейфе особый засургученный пакет. Информация, хранившаяся в них, на самом деле была наисекретная! Это были указания относительно рейдерства с указанием районов крейсирования каждому из кораблей. Так, флагманский «Александр Невский» должен был, в случае начала боевых действий, пересечь пути английских судов, направляющихся из Ливерпуля с военными припасами в Южные штаты. «Пересвет» перекрывал пути судов, идущих из Англии в Вест‑Индию. Корвет «Варяг» перерезал путь судов, идущих в Южную Атлантику за экватор. Корвет «Витязь» заступал путь ост‑индийских судов, от мыса Доброй Надежды до острова Святой Елены, и, наконец, клипер «Алмаз» должен был сторожить район между экватором и 5° северной широты, перехватывая все суда, следующие из Европы и в Европу.

Разумеется, Лесовский понимал, что в случае войны англичане немедленно вышлют на торговые пути мощные эскадры и начнут погоню за русскими рейдерами.

Лейтенант Семечкин, не зная отдыха, постоянно обеспечивал координацию кораблей эскадры. Лесовскому он говорил так:

— Риск, конечно, огромный, ведь в случае начала войны и встречи с англичанами шансов на победу у нас никаких!

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского! – отвечал Лесовский, зябко поеживаясь на свежем ветру. – Конечно, они нас со временем, быть может, всех и переловят, но погром в их посудной лавке мы устроим первостатейный!

Эскадра на всех парах проскочила Северное море, а затем, обогнув северную оконечность Шотландии, вырвалась в Атлантику. Курс Лесовский проложил максимально в стороне от торговых путей. Несмотря на это, орудия держали в готовности к открытию огня. 24 сентября эскадра бросила якоря на Нью‑Йоркском рейде. Там Лесовского уже ждал фрегат «Ослябя», пришедший туда из Средиземного моря, перекрыв все теоретические расчеты. Лесовский с особым удовольствием обнял командира «Осляби» Ивана Бутакова, своего старого и верного соплавателя на «Диане».

— Искренне рад, Иван, что вижу тебя снова! Забудем былые обиды, кто старое помянет, тому глаз вон!

— И я рад, Степан Степанович, что будем снова вместе служить Отечеству!

Из «Обзора заграничных плаваний судов русского военного флота с 1850 по 1868 год»: «Эскадра вышла из Бельта соединенно. При самом входе в Скагеррак встретились сильные противные ветра, упорно дующие в 28 июля по 3 августа. Клипер “Алмаз” значительно замедлял плавание, идя под парусами гораздо хуже других судов эскадры; поэтому начальники эскадры решился оставить его и 1 августа перестал ждать его. Через два дня, когда эскадра штилевала под парусами, увидели вдали клипер “Алмаз”, который 4 августа соединился с эскадрою на назначенном рандеву в 100 милях от норвежского берега. Но на другой день он снова отстал от эскадры.