Петр Мультатули - Противостояние «Утомленным солнцем». Кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова
- Название:Противостояние «Утомленным солнцем». Кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «1 редакция»0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
- Год:2015
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-79561-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Петр Мультатули - Противостояние «Утомленным солнцем». Кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова краткое содержание
В 2010–2011 гг. на экраны мирового кино вышел фильм Н. С. Михалкова «Утомленные солнцем 2» («Предстояние» и «Цитадель»). Еще за 8 месяцев до выхода фильма против него в либеральных средствах массовой информации, как западных, так и отечественных, была развернута настоящая яростная кампания. Автор книги изучил природу этой кампании и пришел к выводу, что она исходила от тех, кто хочет разрушить нашу страну, наше государство, нашу нравственность. Эта мнимая критика была вызвана не художественными, а идеологическими и политическими причинами для сознательного шельмования всего творчества Н. С. Михалкова.
Противостояние «Утомленным солнцем». Кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Арсентьев ведь за душой котовской приехал, за душой… Эй, Котов, ну что комдив, помнишь, как бумажки расстрельные на нее, на свою любимую, на Марусю подписывал, помнишь?! Так вот, знает она все, читала, я сам ей показывал…
Вжик… Ах!.. Душенька, моя душенька, получай…
И фамилию она мою носила, и в постели со мной спала…
Вжик… Ах!.. Душенька моя, получай… За монашка того молоденького, за погибель веры православной…
Ну, комдив, что молчишь?! Герой, красный командир Котов, в профиль и анфас, твою мать, орденоносец, что скажешь?
И заряженный «ТТ» в ладонь – На, бери…
Господи, упаси душу раба твоего, Сергия! И непостижимым образом, не объяснимым, не поддающимся никакой, ни греческой, ни западной, никакой логике Котов… не стреляет в своего искусителя и предателя… Кто так может поступить? – Русский человек.
А теперь мысленный флэш-бэк еще раз: вот Арсентьев нагой идет по белому песку, вот окунается с головой в воду, вот надевает все чистое, вот возвращается, вот протягивает Котову заряженный пистолет, стоп: Митя ведь к смерти готовился…
Философия режиссера, его миропонимание, заставляет нас, обыкновенных зрителей, вставать на духовные цыпочки, дотягиваться до виртуозно изложенных им смыслов: в русском человеке код Божьих заповедей срабатывает онтологически, на генетическом уровне его прапамяти. Так говорил Иван Бунин… Так говорит Никита Михалков…
Финал сцены абсолютно точен – камера глазами Котова медленно сканирует раскрытый планшет с золотыми генеральскими погонами и котовскими орденами… Бог поругаем не бывает!
В какой системе координат можно оценить режиссерский дар? Много лет назад мы запоем смотрели Бергмана, потом Феллини… Нам это было чрезвычайно интересно. Мы пытались понять, освоить их миропонимание, выстраиваемые ими, непонятные нам логические и ассоциативные связи… Мы пытались понять, что помимо человеческой воли есть воля Высшего порядка благая и совершенная. Если это знает художник – рождается искусство! Если это знает кинорежиссер – рождается великое кино!
Арсентьев везет генерала Котова в Москву… «Виллис» катится по фронтовой раздолбанной дороге. Дождь… Дворники на лобовом стекле туда-сюда, туда-сюда… Завершается еще один котовский, фаустовский круг… Машина приостанавливается… Дождь шелестит… Полуторка застрявшая рядом в глубокой колее. Туда-сюда, туда-сюда… Колонна пленных, смертельно уставших от войны немецких солдат… Замешательство… И уже, и русские и немцы по колено в грязи толкают эту полуторку… Туда-сюда, туда-сюда… Гениальная камера приближает картинку, и мы видим, что солдаты… спят. Стоя спят, и раскачиваются с этим грузовичком, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда… И камера поднимается медленно, и открывается бескрайняя панорама русского поля, и дальнего неохватного леса, и бесконечно-высокого неба… И чувствую, как трудно стало вздохнуть, и набухают влагой глаза… и вспоминаю, что впервые испытал такое в Италии, в Вероне, в маленьком кинозале… тогда я впервые смотрел Феллини…
Котов, тот самый, униженный, стертый в пыль, Фауст в рваном тельнике, бегущий по смертельным кругам апокалипсиса великой войны… Чудо… Метафизика… Он в новой генеральской шинели, в золоте погон…
Утомленное солнце…
И вновь лето, словно и нет войны, и все та же подмосковная дача, те же лица, тот же рояль… Только всюду пыль… За сотни километров отсюда огонь, кровь, смерть… Сюда только пыль долетает… Метафора, аллюзия, мелькнувшая мысль… Это надо просто увидеть…
Нежно с морем прощалось…
В пальцах Котова резиновая игрушка: белый аист – птица счастья… со свистком… Фьють, фьють… Плачущий ребенок… Маруся… Нет, нет, генерал Котов, ничего уже не вернуть, ничего… Здесь все устроилось по-своему прекрасно… Мир разделился, разъехался, распался… Вы – там, а мы – здесь… Как же отчаянно, до какого внутреннего безумного крика… До какой чудовищной, непереносимой боли… Прекрасно… Ничего не вернуть!
В этот час ты призналась, что нет любви…
Сцена на даче словно вшита в ткань фильма талантливой рукой самого Чехова… Последнее испытание, последнее искушение, последняя остановка… Это так страшно и так великолепно… Это эстетический шок! На этой солнечной чеховской, вишневосадовской веранде выстрелили из всего оружия мира в душу русского человека… и он должен умереть? Кто должен умереть?!
Никита Михалков делает потрясающую вещь! Котов мчится на станцию. Он наглухо застегнут. Он собран и взведен, как часовая пружина. Уходящий поезд. Удаляющееся женское лицо в вагонном окне. Все. Отстучала по рельсовому стыку последняя колесная пара. И смолкло. Только солнце. Наглый взгляд бандита за синими очками. Обворожительная котовская улыбка. Стремительный, как свист пули, удар. И крошево синего стекла в крови и соплях на асфальте… Девочка маленькая, солнечная, как этот день… Тебя как зовут? – Василиса… Василиса, почему Василиса? Ни Катя, ни Маша, ни Надя, наконец… Ведь здесь благодарный зритель должен пустить слезу: Ах, он вспоминает о дочери… Василиса – маленький нюанс, мельчайший режиссерский штрих, но… Но в замечательном и мудром кино, как и в гениальной книге, не бывает мелочей! Корневое русское прокалывает бытие иголочкой национальной памяти: Василиса, она же из детства каждого русского человека, она же мудрость народа, она же Премудрая! И в кадр врывается свадьба… Настоящая, будто уже послевоенная, свадьба. Безногий фронтовик-солдат женится! Безногий русский солдат женится на симпатичной русской девчонке. Горько! Стрекочут полевыми кузнечиками подшипники под его тележкой… Толпа, карусель родных лиц, крепких дружеских рук, что поднимают обрубленное его тело над головами. И жар, и страсть, и неуемная радость… инвалида… И абсолютный русский парадокс и загадка для тех, кто пытается нас понять… Нет, нет и нет… Никакой он не инвалид! Он здоровый, полный жизни русский парень. Он – победитель! И над немцем, и над собой, и над этим миром. И не только он, этот солдатик счастливый, на экране вдруг проявляется вся страна, вся Россия… И Котов в этой бесшабашной, веселой карусели, и уже часть, и уже неотъемлемая, нераздельная часть. Ух… И дух захватывает, от удали, от ухарства нашего, от не убиваемой жажды жить, любить русскую женщину, русскую землю, синиц, кукушек, воробьев, всех птиц небесных, и деревья, и поля, и реки, и небо наше синее-синее… И, вдруг, камера тихо так отъезжает и втискивает весь этот необъятный разгулявшийся мир в черную коробку салона довоенного «паккарда»… Все.
Кто это придумал, не знаю. На площадке всегда только один главный… Феллини, конечно, великий Мастер, но, видимо, пришло время для новой любви…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: