Петр Мультатули - Противостояние «Утомленным солнцем». Кто и зачем ведет войну с фильмами Никиты Михалкова

Котов – человек более приземленный. Он – воин, реалист. Он целеустремленный, надежный, спокойный.

Ярче всего контраст этих двух сильных личностей просматривается в гневном монологе Арсентьева в машине (в июне 41-го), который, по моему мнению, является одним из самых сильных эпизодов фильма по эмоциональному воздействию на зрителя, наравне с монологом Маруси (Марии Борисовны Котовой).

Романтик и реалист. Этюд Скрябина и яичница с луком. И восприятие войны у них тоже разное: Арсентьев мечтает о смерти и ищет ее, а Котов хочет умереть только после конца войны, считает себя обязанным дожить до победы, делая все, чтобы приблизить ее.

Я считаю очень сильным один из финальных эпизодов «Цитадели», когда старуха затыкает руками направленное на дурочка-немца дуло танка. Она видит в нем живую душу, а не фашиста и врага. И он интуитивно тянется к ней. Она оберегает, защищает его как сына и готова идти с ним на смерть. Этот контуженый немецкий солдат как ребенок, у которого на уме нет ничего дурного, и все поступки его предсказуемы и бесхитростны. Эта сцена меня тронула.

В картине явственно ощущается единство советского народа. Именно благодаря сплоченности, взаимовыручке, умению сообща преодолевать трудности и объединять силы во имя достижения общей цели, советский народ одержал победу в Великой Отечественной войне. Очень силен в эмоциональном плане эпизод, когда вооруженные палками, заведомо знающие, что их ждет гибель, люди идут на «Цитадель»: и музыкант, и бывший легендарный комдив Котов, ныне получивший звание генерал-лейтенанта, и капитан НКВД, и даже командир заградотряда. Все они знают, что погибнут, но идут на смерть вместе. Русский народ вообще отличается жизнелюбивостью, оптимистичным мировосприятием, умением не унывать при самых тяжелых жизненных обстоятельствах. Для него «на миру и смерть красна», а уж если «помирать, так с музыкой», идти на верную гибель под гармошку и с песней!

Так же народное единство проявляется в тот момент, когда в грузовике рожает Нюра. Несколько раненых солдат, испытывающих боль, объединяются ради общего, совершенно непривычного для них дела. Им опять же помогает Бог. В ответственный момент находится и нитка, и бритва, и спирт, и рубаха, а главное – люди, готовые протянуть руку помощи. И все получается. Люди мобилизуются в экстремальной ситуации. На свет появляется новый человек. Отзывчивые, милосердные люди за доброе дело сохранили себе жизнь. А затем в машине среди ужасного военного пейзажа (сотни мертвых тел, валяющихся вокруг на изрытой воронками от бомб земле) неунывающие солдаты «обмывают» появление на свет нового человека, поют песни под гармошку и пускаются в пляс.

Большое впечатление производит свадьба безногого солдата, который, несмотря на то что война сделала его калекой, забыв про свои увечья, «пьет жизнь большими глотками», взахлеб целуется со своей молодой женой и своим оптимизмом и энергией заряжает всех окружающих, в том числе и Котова. Этот солдат духовно сильнее, чем многие люди, войной не покалеченные. Мне кажется, что этот эпизод в жизни Котова в какой-то степени явился предпосылкой к его мужественному поступку, когда он, обязанный вести 15 тысяч безвинных людей на бойню, решил сам принять на себя удар и первым пошел на верную смерть.

Хотелось бы сказать еще о том, как изменился дом Котовых, когда в жизни их семьи наступила черная полоса. Вспомним, каким был дом в первой части «Утомленные солнцем». Залитая солнцем веранда, спокойные разговоры, уют… Не знаю, случайно это или нет, но все обитатели дома сидят за чаем в светлой одежде, преимущественно в белой. Во всем чувствуется покой, царит атмосфера беспечности, безмятежности, счастья и даже какой-то детской наивности… Такое впечатление, что зритель смотрит на мир глазами ребенка – маленькой Нади Котовой.

В «Цитадели» этот же дом предстает перед нами в совершенно ином свете… Мы видим его скорее глазами Марии Борисовны Котовой. Если в прежнем доме царила беспечность, то сейчас во всем ощущается нервозность, натянутость. Создается ощущение, что эта натянутая струна сейчас лопнет. И она лопнула. Этот нарыв, наконец, прорвался гневным монологом Маруси. (Я в полном восторге от Толстогановой. Это было очень ярко, ударило в самое сердце и тронуло душу. Чувствовалась накопившаяся многолетняя боль, ощущение полной растоптанности.)

Очень сильная сцена, когда Маруся бьет Котова по лицу и выплескивает таким образом все наболевшее за эти годы. А потом она плачет у него на груди. Она его любит, он дорог ей. Маруся все это время хранила воспоминания о «погибшем муже». И недаром своего сына она назвал Сергеем, в честь Котова. Их связывает память об общей дочери, которую оба считают погибшей. Почему-то мне хочется провести параллель между приездом Мити Арсентьева в ХЛАМ в «Утомленных солнцем» и возвращением домой Сергея Петровича Котова. И тот и другой хранят воспоминания о доме, который оставил светлый след в их памяти. Спокойная атмосфера, добро, любовь, красивая нежная Маруся…

В первой части «Утомленные солнцем» Митя углубляется в эти воспоминания, разговаривая с Марусей. Он мыслит образами, как любой творческий человек, помнит мелкие подробности, самые незначительные детали. Дом в его сознании имеет собирательный образ, сложившийся из многих аспектов. Эти детали, удивительно переплетаясь между собой, образуют одно целое, общее впечатление.

Как ни странно, в сознании Котова сохранилось нечто похожее на образ, запечатленный памятью Арсентьева… Это тоже впечатление, только он не помнит подробностей – это именно впечатление, как в направлении импрессионизм в живописи или в музыке – важно не цветовое сочетание, не гармонии, на которых строится произведение, а то душевное состояние, которое оно вызывает, тот след, который оно оставляет. Котову помнятся фотографии на стене, маленькая дочь, то, как щелкала на весь дом Маруся и как звонко и радостно хохотала над этим Надюша…

Приезд Арсентьева в «Утомленных солнцем» и возвращение Котова в «Цитадели» одинаково шокируют постоянных обитателей дома. Они стесняются и боятся показать изменения, происшедшие за время их отсутствия. Митя в первом случае врывается в уже устоявшуюся семейную жизнь Котовых, подобно шаровой молнии, образ которой его преследует.

Котов, которого вообще все в этом доме считали погибшим, тоже нарушил уже сформировавшийся без него домашний уклад, привычное течение жизни его обитателей.

Очень сильное впечатление производит сцена отъезда Маруси, когда Котов не сразу отпускает Кирика, когда он медленно достает из кармана нечто напоминающее пистолет, который оказывается детской резиновой игрушкой. Он понимает, что не может серьезно относиться к этому «маленькому», недалекому, больному человеку как к своему сопернику. Поэтому и «отомстил» он ему не взаправду, а понарошку, по-игрушечному: вместо пистолета – резиновый аист. Так – немножко попугал, задержал на перроне и достаточно.