Александр Шеллер-Михайлов - Николай I

Такъ кромѣ упомянутаго уже Орлова, Екатерина наградила второго своего любовника Князя Васильчикова пять стами тысячъ рублей денегъ, подарила на пятьсотъ тысячъ драгоцѣнныхъ вещей и серебряной посуды, да, еще семь тысячъ душъ крестьянъ.

Григорій Потемкинъ, возведенъ въ княжеское достоинство, состоялъ въ любовникахъ два года и за это время получилъ отъ императрицы сорокъ пять милліоновъ деньгами и тридцать семь душъ крестьянъ.

Завадовскій, возведенъ въ графское достоинство и получилъ четыреста тысячъ рублей деньгами, двѣ тысячи душъ крестьянъ и пожизненную пенсію въ двадцать пять тысячъ рублей въ годъ.

Зоричу была подарена земля, стоившая шестьсотъ тысячъ рублей, и деньгами четыреста тысячъ рублей.

Затѣичъ, ему былъ подаренъ домъ около Зимняго Дворца и двѣсти тысячъ на его обзаведеніе и милліонъ двѣсти тысячъ на уплату залоговъ. Наконецъ Екатериной было подарено ему мѣстечко Шклавъ, купленное за два съ половиной милліона у князя Чарторинскаго.

Римскій-Корсаковъ получилъ четыре тысячи душъ крестьянъ и два милліона рублей деньгами.

Не менѣе щедро награждены были Ланской Ермоловъ, Дмитрій Мамоновъ и Платонъ Зубовъ.

Не меньшимъ вліяніемъ пользовались любовники, лакеи и сводники не только при Павлѣ, но даже и при «либеральномъ» Александрѣ. Мы знаемъ, что наибольшимъ вліяніемъ пользовался при Павлѣ его бывшій лакей и сводникъ Кутаисовъ, возведенный затѣмъ даже въ графское достоинство, впрочемъ подъ условіемъ продолжать брить по прежнему каждое утро Павла [3] У Кутаисова между прочимъ произошло довольно непріятное для него столкновеніе съ Суворовымъ. Павелъ имѣлъ безтактность послать для привѣтствованія Суворова отъ своего имени Кутаисова. Суворовъ спросилъ у него за какія заслуги пожалованъ ему графскій титулъ. Кутаисову пришлось сказать, что онъ былъ каммердинеромъ у Павла. Тогда Суворовъ позвалъ своего слугу и сталъ ему выговаривать за пьянство и дурное поведеніе. Возьми примѣръ съ этого господина — сказалъ Суворовъ, указывая на Кутаисова — онъ былъ когда-то тѣмъ же, чѣмъ ты теперь, но велъ себя хорошо, не пьянствовалъ и теперь сдѣлался важнымъ графомъ и бариномъ. .

При Александрѣ, напримѣръ, декабриста Вадковского перевели изъ гвардіи въ армію за то, что онъ разстроилъ свадьбу Шереметева съ побочной дочерью государя отъ извѣстной Маріи Антоновны Шереметевой. Мы привели только пару примѣровъ, чтобы показать, какія нравы царили при царскомъ дворѣ и за какія заслуги тамъ получались награды. Вообще во дворцѣ русскихъ государей можно было увидѣть сцены, какія можно видѣть лишь въ какомъ-нибудь публичномъ домѣ. И развратъ, царившій при русскомъ дворѣ, только потому, по мнѣнію Маріи Ѳедоровны, не могъ быть соблазнымъ для молодыхъ великихъ князей, такъ какъ онъ не являлся въ «столь пріятномъ или забавномъ видѣ», какъ въ Парижѣ.

Мы не знаемъ во всякомъ случаѣ насколько повредилъ Парижъ нравственности Николая Павловича. Во всякомъ случаѣ хорошаго вліянія на его суровый, жестокій характеръ пребываніе въ Парижѣ не оказало. Наоборотъ, здѣсь укрѣпилась еще больше его страсть къ военной формалистикѣ, тѣмъ болѣе, что либеральный братецъ, бывшій всегда идеаломъ для своихъ братьевъ, былъ тогда въ особенности неумолимъ во всѣхъ требованіяхъ фронтовой службы. Въ то время общее негодованіе и озлобленіе вызвали арестъ и посылка ихъ на главную квартиру двухъ полковыхъ командировъ англичанъ, за какую-то ошибку на парадѣ.

По поводу этого Ермоловъ, въ отвѣтъ на какое-то замѣчаніе, сказалъ великому князю:

«Полагаетъ ли Ваше Высочество, что русскіе воины служатъ царю, а не отечеству? Они шли на Парижъ, чтобы защищать Россію, а не парадировать. Такимъ образомъ не пріобрѣтаютъ привязанности арміи.»

Великій князь промолчалъ, но никогда не могъ забыть ему этихъ словъ. Ермоловъ всегда казался ему подозрителенъ, и мы впослѣдствіи увидимъ, что при своемъ вступленіи на престолъ Николай питалъ по отношенію къ нему наибольшую боязнь и постарался отъ него отдѣлиться.

Николай перенялъ также у брата его непріязнь къ французамъ.

28 сентября Александръ вмѣстѣ съ братьями покинулъ Парижъ.

Молодые великіе князья отправились прямо въ Берлинъ. Здѣсь должна была произойти офиціальная помолвка Николая съ принцессой Шарлоттой, которая и состоялась 4 ноября.

Свадьба назначена на 1817 годъ.

Передъ свадьбой Николай совершаетъ путешествія по Россіи и въ Англію.

Во время своего путешествія по Россіи Николаю показали, конечно, только то, что онъ долженъ былъ видѣть. Несмотря на это даже Николая поразилъ безпорядокъ, господствовавшій повсюду. Впрочемъ въ путевыхъ его замѣткахъ главнымъ образомъ проявляется его ненависть къ Полякамъ, Іезуитамъ и Евреямъ. Ненависть и боязнь были всю жизнь чувствами, владѣвшими Николаемъ.

Путешествіе это закончилось въ Москвѣ, откуда Николай отправился въ путешествіе въ Англію. По пути онъ оставался пару недѣль въ Берлинѣ, откуда черезъ Калэ направился въ Англію. Здѣсь регентъ и Николай выказали каждый свое неудовольствіе, первый тѣмъ, что заставилъ Николая ждать 25 минутъ, Николай въ отместку опоздалъ на 15 минутъ на парадный обѣдъ, къ которому онъ былъ приглашенъ регентомъ. Послѣ этого оба удовлетворились и съ тѣхъ поръ были въ самыхъ лучшихъ отношеніяхъ.

Какъ при пребываніи Николая въ Парижѣ боялись за его нравственность, такъ теперь при пребываніи въ Англіи опасались, какъ бы онъ не заразился свободомысліемъ, какъ бы его не соблазнили свободныя учрежденія Англіи. Въ этомъ отношеніи могли быть, однако, спокойны какъ его нѣжная матушка, такъ и заботливые воспитатели.

Послѣ почти шестимѣсячнаго отсутствія, Николай пребываетъ въ Берлинъ, откуда недѣли черезъ двѣ отправляется обратно въ Россію.

Въ скоромъ времени происходитъ женитьба Николая. Жена его, довольно незначительная особа, не оказывала почти никакого вліянія на политику. Николай продолжаетъ и послѣ женитьбы нести службу въ качествѣ бригаднаго генерала, да, присутствуетъ во время пріема при дворѣ Александра. Такъ проходитъ его времяпровожденіе до смерти Александра.

Для того, чтобы понять и объяснить себѣ исторію заговора 14 декабря надо представить себѣ ту общественную и политическую обстановку, при которой протекали послѣдніе годы царствованія Александра I, при которой и пришлось Николаю вступить на престолъ. Какъ извѣстно, тогда не было еще отмѣнено крѣпостное право, по существу своему, по правдѣ сказать не отжившее вполнѣ и на наше время и принявшее лишь иныя, соотвѣтствующія нашему времени, формы. Но въ то время помѣщики были полновластными господами надъ своими крестьянами, надъ ихъ имуществомъ и жизнью. Можно, конечно, было бы исписать 1000 книгъ, еслибы пришлось разсказывать о всѣхъ тѣхъ жестокостяхъ, которымъ подвергались крестьяне со стороны своихъ помѣщиковъ, но мы приведемъ только нѣсколько примѣровъ изъ жизни крѣпостныхъ за послѣдніе десятки лѣтъ передъ возшествіемъ на престолъ Николая. [4] Заимствуемъ изъ однихъ изданныхъ заграницей очерковъ по русской исторіи. Вотъ, напримѣръ, приказъ помѣщика Казанскаго уѣзда Бѣлявина своему управителю 1785 году: «О крестьянахъ, что они неимущіе и ходятъ по міру, отнюдь мнѣ не пиши; мнѣ это ножъ; я хочу воровъ разорить и довести хуже прежняго: такъ они милы мнѣ. Уповаю и надѣюсь до тысячи рублей взыскать съ нихъ безъ всякого сумнительства. Мужикъ сѣръ, умъ не чортъ у него съѣлъ.»