Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер: Несостоявшиеся путчи

Тут надо понимать еще один момент. Это только в фильмах военные молча повинуются начальству, а если и спорят друг с другом, то строго по уставу. А в реальности в 20-30-х годах по склочности военная среда могла сравниться разве что с Союзом писателей. Просто у тихого Шапошникова были одни методы, у прямолинейного Тухачевского — другие, а у громогласного Дыбенко — третьи.

Вот и пример. В начале 1930 года вышла книга В. К. Триандафиллова «Характер операций современных армий». Книга вызвала интерес, и решили устроить ее публичный разбор. Причем аудитория была достаточно широкая: многие военачальники и слушатели военных академий. Все шло прилично до тех пор, пока собравшиеся не схлестнулись по вопросу о коннице. Начали Буденный и Тухачевский, недолюбливавшие друг друга еще с 1920 года… Вот как развивались события дальше (просим читателя учесть, что изложивший эту историю Г. Иссерсон — горячий сторонник «красного маршала»).

«Тухачевский… сказал, что конница, не оправдавшая себя уже в Первую мировую войну, не сможет в будущей войне играть какую-нибудь важную роль. Это вызвало бурю негодования со стороны Буденного, сидевшего в президиуме. Он бросил реплику, что "Тухачевский гробит всю Красную Армию!" На это Тухачевский, обернувшись к Буденному, с вежливой улыбкой сказал: "Ведь вам, Семен Михайлович, и не все объяснить можно!" — что вызвало смех в зале.

Обстановка накалялась и достигла высшего предела, когда выступил [33] Вероятней всего, комкор А. И. Тодорский. … Конница, по мнению Т, сохранила все свое значение, доказав это в Гражданскую войну, в частности в Польскую кампанию 1920 г., когда она дошла до Львова. И если бы она не была отозвана оттуда Тухачевским, то выиграла бы операцию. И тут, обратившись к Тухачевскому, который тоже сидел в президиуме, и подняв сжатые кулаки, Т. высоким голосом выпалил: «Вас за 1920-й год вешать надо!!»

В зале наступила гробовая тишина. Тухачевский побледнел. Буденный ухмылялся. Гамарник, нервно пощипывая бороду (его обычная привычка), встал и незаметно ушел из президиума.

Был объявлен перерыв, после которого Гамарник, переговоривший по телефону с Ворошиловым и получивший указания, объявил, что так как дискуссия… получила неправильное направление и приняла нежелательный оборот, считается необходимым собрание закрыть…»

В общем, поговорили…

Так что обмены любезностями, кляузы, а при случае доносы и подставы были у нас армейскими буднями. Просто каждый хамил по-своему, только и всего…

Ну а теперь дошли мы и до сорока тысяч танков, которые будто бы предлагал изготовить Тухачевский в течение одной пятилетки, за что его и прозвали «красным милитаристом». Это вопрос любопытный, поскольку эти сумасшедшие тысячи являются козырным тузом компромата против «красного маршала». И тут, совершенно неожиданно, исследование такого простого вопроса превратилось в форменный детектив. Вроде бы в декабре 1927 года Тухачевский направил Сталину записку, где говорил о технической отсталости нашей армии и предлагал планы перевооружения, а в 1930 году — еще одну. Для начала оказалось, что ни одну из этих докладных записок никто целиком не видел. Виктор Суворов, запустивший эту информацию, не озаботился сказать, где именно он ее прочел. Провешал — и все поверили.

Дальше — интересней. Вот что пишет об этой записке Иссерсон:

«Узкому кругу работников Штаба РККА было известно, что в 1928 г. он написал докладную записку о необходимости перевооружения нашей армии и развития военно-воздушных и бронетанковых сил. В записке Тухачевский говорил, что наша армия в техническом оснащении и развитии авиации отстала от европейских армий. Необходимо, писал он, немедленно приступить к ее полному техническому перевооружению, создать сильную авиацию с большим радиусом действий и бронетанковые силы из быстроходных танков, вооруженных пушкой, и перевооружить пехоту и артиллерию, дать армии новые средства связи (главным образом радиосредства) и новые переправочные имущества. Для решения этих задач нужно развивать нашу военную промышленность и построить ряд новых заводов».

Как говорится: кто бы спорил!

Затем Иссерсон пишет: «Далее давался расчет количества новых средств вооружения всех видов. Для того времени предлагаемые цифры были действительно грандиозными…»

Да, грандиозными — но какими? С. Минаков, автор книги «Сталин и его маршал» — единственный, кто эти докладные читал, утверждает, что ничего грандиозного в этих цифрах не было. Зато резюме чрезвычайно интересное: «Он (Тухачевский) предлагал альтернативный правительственному оборонный проект. Он предлагал программу, которая смешала военноэкономическую доминанту в оборонную сферу. Это уже была особая концепция развития страны и государства».

И что же это за концепция?

Споры о модернизации армии шли вовсю, концепций было несколько, они жестко конкурировали между собой. 11 января 1930 года Тухачевский, который и в округе не может успокоиться, пишет еще одну докладную записку на имя Ворошилова, с программой модернизации РККА. К концу пятилетки, согласно этому плану. Красная Армия должна была насчитывать 260 стрелковых и кавалерийских дивизий, 50 дивизий артиллерии и минометов, и вот тут снова вылезают эти 40 тысяч танков и 50 тысяч самолетов. Что странно, поскольку он еще с 1921 года ратовал за то, что страна в мирное время должна иметь небольшую высокопрофессиональную армию. И вдруг — такое «планов громадье»…

Чуть ниже разберемся и в этом противоречии. Однако суть предложения-то была не в этом.

«Существо концепции модернизации М. Тухачевского, — пишет С. Минаков, — заключалось, как он предлагал, в необходимости "ассимиляции производства, которая должна представлять из себя двусторонний процесс: военные производственные мощности, частично занимающиеся выпуском мирной продукции, и гражданские производства, которые путем дополнительных затрат приспосабливаются к быстрому пережду на военные рельсы"».

Оп-паньки! Так это что — не Сталин придумал? Тот способ организации производства, который в войну, по сути, спас страну — не сталинский?!!

Но дальше — еще интересней. Вокруг плана творится что-то странное. Наркому для того, чтобы разобраться с этим документом, понадобилось почти два месяца. 5 марта 1930 года он пишет Сталину: «…Направляю для ознакомления копию письма Тухачевского и справку штаба по этому поводу. Тухачевский хочет быть оригинальным и радикальным. Плохо, что в КА [34] Красная Армия. есть порода людей, которая этот радикализм принимает за чистую монету…» 23 марта Сталин отвечает: «Я думаю, что „план" т. Тухачевского является результатом увлечения „левой" фразой, результатом увлечения бумажным, канцелярским максимализмом. Поэтому-то анализ заменен в нем „игрой в цифири", а марксистская перспектива роста Красной Армии — фантастикой. „Осуществить" такой „план" — значит наверняка загубить и хозяйство страны, и армию. Это было бы хуже всякой контрреволюции…» Нарком тут же сообщил Тухачевскому об оценке Сталина, добавив: «Я полностью присоединяюсь к мнению т. Сталина, что принятие и выполнение Вашей программы было бы хуже всякой контрреволюции, потому что оно неминуемо повело бы к полной ликвидации социалистического строительства и к замене его какой-то своеобразной и, во всяком случае, враждебной пролетариату системой „красного милитаризма"». И всю эту историю, включая оценку Сталина и свою собственную, он огласил на расширенном заседании Реввоенсовета.