С. Рудник - Подлинная история РСДРП–РКПб–ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций

II съезд РСДРП было решено созвать в Брюсселе, где в начале 1900-х гг. жил «старый плехановец» Д. Кольцов – Б. А. Гинзбург. По воспоминаниям Н. К. Крупской, он «взял на себя устройство всего дела», а его квартира стала явкой для сбора делегатов. «Брюссель, rue Tyrole, 94, Гинзбург, звонить 3 раза, спросить Евгения» – эта явка была направлена в ОК для сообщения делегатам съезда.

Для обеспечения перехода делегатов через границу Организационный комитет использовал действовавшие для доставки «Искры» и политической литературы транспортные пути через прусскую и австрийскую границы. «И вот через целую сеть явок, – вспоминал Д. И. Ульянов, – я добрался до Кишинева, откуда меня проводили в одно место, находившееся верстах в десяти от австрийской границы. Там в небольшом домике я ждал с 10 часов утра до 10 часов вечера. И наконец ночью на телеге провожатый повез меня дальше. Версты за две от границы оставили мы телегу и пошли пешком. Пробирались по кустам без дороги. Вдруг послышался топот. Мы залегли. Спустившись к речке, пошли вброд. Течение было такое быстрое, что провожатый все время держал меня за руку. За речкой начинались пшеничные поля, и мы пропутешествовали по этим полям всю ночь. Наконец провожатый привел меня в какую-то хибару вблизи железнодорожной станции и сказал, что через два часа я могу садиться в поезд. Так я очутился за границей» [153].

Второй съезд Российской социал-демократической рабочей партии начал свою работу 17 (30) июля и окончил 10 (23) августа 1903 г. На съезде было представлено 26 социал-демократических организаций. Присутствовало 57 делегатов. 43 делегата имели 51 решающий голос. По уставу съезда каждой полноправной организации предоставлялось два голоса, независимо от того, сколько делегатов она прислала – двух или одного. 23 социал-демократические организации имели по два голоса, ЦК Бунда – три, Петербургский комитет и петербургская «Рабочая организация» – по одному. Кроме того, 14 человек присутствовали с совещательным голосом, в том числе два представителя социал-демократии Польши и Литвы. Они прибыли, когда шло уже 10-е заседание. Польские товарищи были уполномочены вести переговоры об объединении Социал-демократии Королевства Польского и Литвы с РСДРП.

Среди участников съезда преобладали молодые революционеры. Возраст большинства делегатов не превышал 30 лет (Троцкому было всего 23 года, а Ленину – 33). Только Плеханов, Аксельрод, Засулич представляли старшее поколение.

В работе II съезда РСДРП соблюдалась конспирация. Так, все делегаты, нелегально прибывшие из России, и делегаты, известные охранке по их принадлежности к искровской организации, выступали на съезде и числились в документах съезда под псевдонимами: Сорокин – Н. Э. Бауман, Павлович – П. А. Красиков, Осипов – Р. С. Землячка, Герц – Д. И. Ульянов, Саблина – Н. К. Крупская и т. д. В 1904 г. в Женеве при подготовке протоколов II съезда Протокольная комиссия Центрального комитета РСДРП заменила большинству делегатов партийные клички, под которыми они выступали на съезде, на другие псевдонимы. При выборе трех искровцев в члены ЦК Плеханов огласил имя только Глебова (В. А. Носкова). Имена двух других членов ЦК – Ф. В. Ленгника и Г. М. Кржижановского, находившихся на нелегальной работе в России, остались в тайне, чтобы уберечь их от ареста.

17 (30) июля 1903 г. в 2 часа 55 минут, по поручению Организационного комитета, Г. В. Плеханов открыл первое заседание II съезда РСДРП. Первые 13 заседаний были проведены в Брюсселе, в помещении склада, принадлежавшего рабочему кооперативу, в котором хранились тюки с шерстью, и, по словам Троцкого, делегаты «подверглись атаке несметного количества блох» [154]. Но еще хуже было то, что заграничная агентура охранки быстро напала на след некоторых делегатов. (Агентом-провокатором оказался доктор Житомирский из Берлина, принимавший активное участие в организации съезда.) Первым заметил слежку С. И. Гусев и решил проверить свои подозрения, применив старый конспиративный прием. После окончания вечернего заседания он начал бродить по улицам Брюсселя, а делегат Одесского комитета М. С. Зборовский (Костич), с которым он заранее договорился, следовал за ним на некотором расстоянии по другой стороне улицы, стараясь визуально выявить слежку. М. С. Зборовский обнаружил преследователя Гусева и сообщил о слежке делегатам съезда. Вскоре бельгийская полиция предложила С. И. Гусеву, Б. М. Кнунянцу, А. Г. Зурабову, Р. С. Землячке, Л. Д. Троцкому и некоторым другим делегатам в 24 часа покинуть Брюссель. После этого работа съезда была перенесена в Лондон, где состоялись последующие 24 заседания. Первое лондонское заседание происходило 29 июля (11 августа) в клубе рыбаков. Съезд был вынужден кочевать, снимая залы у разных рабочих организаций.

На съезде были представлены различные идейные течения, имевшие тогда место в партии. Искровцам принадлежало 33 голоса. Среди них различали «твердых» искровцев во главе с Лениным и Плехановым. Им принадлежало 24 голоса. Девятью голосами располагали неустойчивые, или «мягкие», искровцы, которые шли за Мартовым. Противники «Искры» имели восемь голосов (три – «экономисты» и пять – бундовцы). Остальные десять голосов принадлежали центристским элементам, прозванным «болотом». Естественно, что при таком разнородном составе на съезде не могли не возникнуть ожесточенные дискуссии по всей повестке дня. Съезду предстояло решить коренные вопросы организации и деятельности партии.

Уже в самом начале работы съезда выяснилось, что Организационный комитет проводил селекцию в вопросе приглашения или неприглашения на съезд представителей той или иной социал-демократической организации. По формальному признаку право участия в работе съезда получили лишь организации, которые не менее года вели активную революционную работу. Однако Воронежский комитет, хотя и соответствовал всем требованиям, не был допущен к участию в съезде, поскольку выпустил заявление, в котором обвинял Организационный комитет в том, что его состав подобран крайне тенденциозно, «по кумовству», в основном из представителей «Искры». Последней вменялось в вину, что, присвоив себе право быть «непогрешимой, как непогрешим римский папа», она взяла «в искоренении ересей» роль «опричника социал-демократии», прибегнув к моральной плетке: «вместо проволочных наконечников на ней привешены страшные слова: экономизм, эклектизм, оппортунизм, а ремень называется шатанием. Как кто осмелится свое суждение иметь – сейчас плетка; пусть возражения не касались основ, а расходились в тактике или просто в осуждении приема, – сейчас грозятся плеткой» [155]. В заявлении утверждалось, что деятельность редакции «Искры» ведет к олигархическому управлению партией. Воронежцы не считали искровцев достойными особенных полномочий.