С. Рудник - Подлинная история РСДРП–РКПб–ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций

Большевики не отрицали прогрессивности столыпинской политики. «Возьмем программу Столыпина, разделяемую правыми помещиками и октябристами, – писал Ленин. – Это – откровенно помещичья программа. Но можно ли сказать, что она реакционна в экономическом смысле, т. е. что она исключает или стремится исключить развитие капитализма?.. Ни в каком случае. Напротив, знаменитое аграрное законодательство Столыпина… насквозь проникнуто чисто буржуазным духом… Это законодательство, несомненно, прогрессивно в научно-экономическом смысле» [237].

Оживление сельского хозяйства в результате череды урожайных лет и, как следствие, рост экспорта хлеба послужили причиной нового промышленного подъема. К 1913 г. царская Россия достигла вершины экономического развития. Ее доля в мировом промышленном производстве составляла 5,3 % (США давали 34 % мировой промышленной продукции). Но Российская империя по-прежнему оставалась аграрной страной, в промышленности было занято только 10 % населения. К тому же российская промышленность отставала в техническом отношении от европейской и была больше приспособлена к внутреннему рынку. По производству промышленной продукции на душу населения Россия находилась на уровне Италии и Испании, уступая во много раз передовым индустриальным державам.

После революции правительство сделало попытку смягчить остроту рабочего вопроса на основе признания прав трудящихся на стачки и профсоюзы. Но после четырех лет обсуждения все свелось к принятию в 1912 г. законов о страховании рабочих, охвативших 15 % их численности. Было закрыто около 600 профсоюзов, а число их членов сократилось в 20 раз. Некоторые капиталисты (А. И. Коновалов, С. Н. Третьяков) заботились об улучшении условий жизни рабочих своих предприятий, строили жилье, больницы и т. п. Средняя продолжительность рабочей недели сократилась с 75 до 50-60 часов. Увеличивались расходы предпринимателей на медицинскую помощь рабочим. Были заключены первые коллективные договоры с предпринимателями. Но этого было явно недостаточно. Например, во всей текстильной промышленности России работницы только двух фабрик получали оплачиваемый отпуск по родам. Смертность детей до трех лет в фабричных районах составляла более 50 %, в том числе из-за тяжелых жилищных условий.

Законодательная власть думской монархии не отличалась особой эффективностью. Наиболее важные законы, затрагивающие интересы трудового люда, крестьян, рабочих, мелких торговцев, введены в действие не были. Курс Столыпина подвергался все большим нападкам и слева, и справа. Правым был нужен Столыпин – «успокоитель», в Столыпине-реформаторе они не нуждались. К осени 1911 г. отставка Столыпина была предрешена, но 1 сентября 1911 г. он был убит в Киеве Д. Богровым, анархистом и агентом охранки. После смерти П. А. Столыпина в стране не нашлось людей, способных продолжить политику реформирования.

В результате резкого спада общественного движения, полицейских репрессий РСДРП оказалась в кризисном положении. После революции партия пребывала в состоянии упадка, разброда и шатания. Всюду царили апатия и уныние. Надежды на быстрое падение самодержавия не оправдались. Многие из тех «случайных пассажиров», кто примкнул к партии на волне революционного подъема, покинули ее ряды. Четкого представления о задачах пролетарского движения в новых условиях пока не было. Многие участники революции находились в тюрьмах: с 1907 по 1909 г. было осуждено по политическим делам более 26 тыс. человек, в том числе к смертной казни приговорено 5086.

Следствием кризисной ситуации стало резкое сокращение численного состава РСДРП – примерно в семь раз. В 1910 г. в партии осталось 10 тыс. человек. Например, численность петербургской организации сократилась с 8800 членов в мае 1907 г. до 600 к началу 1910 г. Московская организация в 1907 г. насчитывала в своих рядах 7,5 тыс., а в 1909 г. там осталось лишь 1,5 тыс. социал-демократов. С 1906 г. по 1908 г. в 11 раз уменьшилась численность Бунда (с 33 до 3 тыс.). Численность большевиков уменьшилась в 6 раз, с 60 до 10 тыс. Большевистская организация Петербурга за годы реакции перенесла 15 массовых арестов руководящих работников. Городской комитет в полном составе арестовывался шесть раз. Московский комитет и Московский окружной комитет арестовывались 11 раз. «Людей у нас вообще нет, – писала Крупская химическими чернилами в Одессу в начале 1909 г., – все по тюрьмам и ссылкам» [238]. К началу 1910 г. по существу распалась иваново-вознесенская организация, недавно еще столь внушительная и активная.

В 1908 г. Мартынов писал Плеханову: «Партия наша находится в таком состоянии, в каком обыкновенно бывают революционные партии после разгрома революционного движения – в состоянии полного упадка» [239]. Отмечая затем, что у большевиков дела чуть лучше, чем у меньшевиков, Мартынов продолжал: «Тем не менее, и у них, по словам Мешковского и Надежды Константиновны, наблюдается повальное бегство из организации. Что касается меньшевиков, то это бегство ничем не удерживается» [240]. «В партийных комитетах стало пусто, безлюдно», – вспоминал Войтинский [241]. Партийные организации остались, по существу, в основных индустриальных центрах России на крупных промышленных предприятиях. Численность меньшевистских организаций сократилась еще более значительно.

Большинство партийных лидеров либо уехали в эмиграцию, либо находились в ссылке. «Как водится, – сообщал Мартов Аксельроду, – первым уехал Ленин» [242]. Власти принимали меры по розыску и аресту Ленина. Финляндия, несмотря на ее особый статус внутренней автономии, перестала быть надежным убежищем. На всех пристанях и вокзалах дежурили шпики. Поэтому ехать обычным путем, не рискуя быть арестованным, Ленин не мог. В конце декабря 1907 г. он нелегально ушел за границу. От Гельсингфорса до Або часть пути Ленин проделал пешком, соскочив на ходу с поезда, чтобы избежать ареста. От Або до острова Драгфиорд, где намечалась посадка на пароход, шедший в Стокгольм, он добирался на лошадях, а затем шел версты три по неокрепшему льду залива в сопровождении, как вспоминала Н. К. Крупская, двух «подвыпивших финских крестьян, которым море было по колено» [243]. Во время этого перехода Ленин едва не погиб: лед стал проваливаться, и ему лишь чудом удалось спастись. Позже Ленин рассказывал, что, когда лед стал уходить из-под ног, он подумал: «Эх, как глупо приходится погибать». Из Швеции 25 декабря 1907 г. Ленин переехал в Швейцарию, в Женеву. По неполным данным, за границей к концу 1908 г. находились около 900 членов партии.

Ленин уходит во вторую эмиграцию