Бернар Лиетар - Будущее денег

Рис. 12 показывает, что число только бездомных детей в районе залива Сан-Франциско в 1995 году перевалило рубеж в 40 тысяч человек; это на 325 % больше, чем за восемь лет до этого. Но даже эти цифры отражают число так называемых учтенных, а фактически их должно быть больше.

Можно назвать много причин, по которым родители этих детей стали бездомными, но самая наглядная показывается обычной арифметикой. Средний доход семьи в районе Калифорнийского залива за десятилетие между 1980 и 1990 годами увеличился на 34,3 %. Прожиточный минимум в течение того же времени повысился на 64 %, в два раза обогнав первый показатель. Средняя арендная плата за стандартный жилой блок с двумя спальнями за тот же срок увеличилась на 110 %, а арендная плата за квартиру выросла на совершенно чудовищные 288 % [172]. Причем 20 % бездомных семейств имеют максимум одного родителя с полным рабочим днем. Короче говоря, бомжей поставляют в основном семьи «работающих бедняков» прошлых лет.

Число бездомных детей, тыс. чел.

Рис. 12. Рост числа бездомных детей в районе залива Сан-Франциско с 1987 по 1995 год [173]

Сан-Франциско — ни в коем случае не какая-то странная аномалия. Поскольку американский Департамент образования осуществляет проект по изучению проблем, связанных с обучением бездомных детей, он подготовил для конгресса США справку, в которой бездомных детей сгруппировали по возрастам (рис. 13). Здесь снова подсчитаны только «учтенные», т. е. речь о детях, все еще остающихся «в системе», а значит, имеющих возможность ходить в школу. Скажем, маловероятно, чтобы кто-нибудь из друзей Кэтрин попал в эту статистику. Так что этот график показывает минимальный уровень проблемы. А самый шокирующий аспект этих статистических данных — драматическое увеличение числа бездомных детей в самых низких возрастных группах (меньше шести лет).

Число бездомных детей, тыс. чел.

Рис. 13. Число бездомных детей в США, сгруппированных по возрастным группам (Департамент образования США, июль 1995) [174]

Сторонники теории «как-нибудь само рассосется» или «будем надеяться на лучшие времена», очевидно, не пытаются как-то решать эту проблему. Между тем, пока улита едет, число семей, получающих федеральное жилье, снизилось от 400 тысяч в 1970-х до 40 тысяч во время правления Рейгана (середина 1980-х) и свелось к нулю после того, как в сентябре 1996 года был принят национальный закон об обеспечении жильем.

Иметь полноценную работу за минимальную зарплату еще не значит иметь дом где бы то ни было в Америке. В 1996 году конференция мэров США обнародовала данные, что в целом по стране 19 % бездомных имели работу [175], но, скажем прямо, уменьшение заработной платы делает крышу над головой недосягаемой для многих трудящихся. И это воистину так: ни в одном из штатов человек, работающий полный рабочий день и получающий минимальную заработную плату, снимать блок с одной спальней по ценам открытого рынка недвижимости [176]не в состоянии. В 45 штатах и в округе Колумбия семья должна иметь доход в размере по крайней мере вдвое выше минимальной зарплаты, чтобы снимать квартиру с двумя спальнями по ценам свободного рынка [177]. А наиболее быстро растущая доля бездомного населения — семьи с детьми, сейчас их около 40 % от общего количества бездомных. Количество просьб о предоставлении крыши над головой, поступающих от находящихся в крайней ситуации семей с детьми, в 29 американских городах растет на 7 % ежегодно. То же самое исследование обнаружило, что 24 % подобного рода просьб не были удовлетворены из-за нехватки средств. Результат: дети сейчас составляют 27 % от общего числа бездомных, а их средний возраст устойчиво понижается [178]. Если в 1987 году средний возраст бездомного ребенка в Нью-Йорке составлял девять лет, к 1992 году эта цифра понизилась до четырех лет [179].

Все это происходило до 1996 года, до того, как задачи социального обеспечения были переложены в США на плечи штатов и муниципалитетов. По данным Фонда защиты детства города Вашингтон, округ Колумбия, эта социальная реформа выбросит в бедность еще один миллион детей. Единственное реальное решение социальных проблем — создание рабочих мест. Однако в информационную эпоху рабочие места определенно создаются не для тех, кого мы называем аутсайдерами, и не для тех, кто не в состоянии освоить последние достижения информационных технологий.

И вот мы вернулись туда, откуда начинали, а именно к одному из вопросов, поставленных в главе 1: как создавать дополнительные рабочие места для миллионов, если наши технологии вызывают рост безработицы?

Заниматься исследованиями и писать эту книгу побудила меня моя растущая вера в то, что нам вполне по силам достичь устойчивого изобилия в пределах отведенного нам срока жизни. Как? Это вы поймете, прочитав письмо, которое я однажды отправил моему лучшему другу — другу еще со школьных времен. Теперь он монах-бенедиктинец, живет на озере Титикака в Южном Перу.

Bernard Lietaer 62 Oakdale Mill Valley CA 94941

Мой дорогой друг Пьер!

Я сейчас пишу свою следующую книгу на тему, которую ты — в своем монашеском уединении возле озера на краю мира, — вероятно, расценишь как малозначительную. Тем не менее из всех людей, которых я знаю, ты один из немногих, кто живет в возмутительной роскоши, т. е. в состоянии посвящать все свое время и энергию поискам своего блаженства, ответов на свои вопросы, и вообще можешь быть тем, кем сам хочешь, и плевать на деньги. Есть некоторая насмешка в том, что только монахи, которые не имеют ничего — или, напротив, люди очень богатые, или, возможно, необычайно одаренные талантами, — могут позволить себе быть столь равнодушными к деньгам. Ну а мы, все остальные, огромное большинство людей, даже в самых богатых странах мира поддались обязанности — хотя ты, возможно, назвал бы это искушением? — зарабатывать на жизнь, которая на самом деле совершенно не совпадает с тем, что мы действительно хотели бы делать или кем мы действительно хотели бы быть.

Сколько мы должны убить внутри себя, внутри того существа, которым мы действительно хотели бы быть, в процессе этого пресловутого зарабатывания на жизнь? Многие даже не смеют пытаться понять, что они действительно хотели бы делать в этой жизни, из опасения, что после такого опыта возвращение к «нормальной» работе будет очень болезненным. Мы играем в эту игру всю жизнь, и, лишь когда уходим на покой, накопив достаточно денег, только тогда у нас доходят руки до себя самих.