Фридрих Горенштейн - Дрезденские страсти. Повесть из истории международного антисемитского движения

«…картину, клеймящую их стыдом и позором, все еще можно было разглядеть на стене Мостовой башни». На Мостовой башне во Франкфурте-на-Майне в течение ста лет (до 1811 г.) была вывешена картина «Поношение евреев», изображавшая замученного евреями младенца и свинью, которую обступили поклоняющиеся ей евреи.

«…еврея, венецианского купца». Имеется в виду Шейлок, центральный персонаж пьесы У. Шекспира «Венецианский купец», еврей-ростовщик.

«…в сем христианнейшем из миров поэты – жиды». Строки из «Поэмы конца» (1924) Марины Цветаевой (1892 – 1941), выдающегося русского поэта XX века.

Данте Алигьери (1265 – 1321) – великий итальянский поэт, часто называемый «отцом итальянского языка». Был приговорен к изгнанию из родной Флоренции в 1301 г. (приговор отменен городским советом Флоренции в 2008 г.) и умер в Равенне, где и похоронен; тем не менее в 1829 г. в соборе Санта-Кроче во Флоренции было воздвигнуто его надгробие.

Джордж Гордон Байрон (1788 – 1824) – выдающийся английский поэт-романтик. В 1816 г. покинул Англию; в 1823 г. на собственные средства снарядил отряд солдат, с которым отплыл в Грецию для борьбы за ее независимость от Османской империи. Умер от лихорадки в 1824 г. в Миссолонги; похоронен в родовом склепе в Англии.

« Еврейская мелодия (Из Байрона)» – стихотворение Михаила Лермонтова (1814 – 1841), написано в 1836 г. как вольный перевод стихотворения Байрона «My Soul is Dark» из его книги «Еврейские мелодии» (1815).

Европейцы вспоминают о последних десятилетиях девятнадцатого века с завистью, уважительно именуя их «прекрасной эпохой», la belle époque . В самом деле: в те годы, по всеобщему убеждению, мир и гуманизм окончательно победили. Науки и искусства процветали. Цивилизованное человечество уверенно шло по пути прогресса, пара и электричества, покоряя природу, соединяя каналами моря и океаны и неся свет просвещения отсталым народам колоний. Былое феодальное неравенство сословий перед законом осталось в прошлом. Свобода и равенство, – но не братство, – восторжествовали. Бунтари успокоились и, подчинившись закону, добились права заседать в парламентах. И общественная гармония не нарушалась бы ничем, если бы не вечная проблема: евреи.

На этот раз вопрос был не в религиозных разногласиях – хотя о них тоже не забывали. Но оказалось, что евреи, коварно воспользовавшись предоставленным равенством, приобрели слишком большой вес в экономике, особенно в сфере денежного обращения. Собственно, так было и раньше; но тогда зависимость от еврейского капитала сдерживал не только обычай, одобрявший, при необходимости, ограбление евреев, но и закон, их не защищавший. Теперь же оставался лишь обычай, с которым закон вступил в противоречие, подлежащее, по справедливости, устранению.

Тем самым началась очередная глава многовековой истории антисемитизма: решение «еврейского вопроса» в рациональном, гуманном и просвещенном европейском обществе. Естественно, в новые времена решать его следовало тоже по-новому: через парламентскую процедуру и создание соответствующих политических партий, сначала в рамках отдельных государств, а потом и в международных масштабах. И процесс, как теперь сказали бы, пошел.

Первый международный антиеврейский конгресс состоялся в Дрездене в сентябре 1882 года. Делегаты и приглашенные лица – всего около 300 человек – заседали на берегу Эльбы в залах Helbigschen Etablissement под наблюдением саксонской полиции. Репортеры были допущены на конгресс не сразу и с определенными ограничениями [1], из-за чего это событие не получило слишком громкую известность. Мало кого оно интересовало и в дальнейшем: движение политического антисемитизма в Германии и Венгрии, сумевшее в последующие годы послать нескольких своих представителей в парламенты этих стран, постепенно заглохло, а с делом Дрейфуса центр борьбы с «еврейским засильем» переместился во Францию. Вплоть до Второй мировой войны о Дрезденском конгрессе можно было узнать лишь из энциклопедий (например, в еврейской энциклопедии Брокгауза и Ефрона [2]) и очень немногочисленных статей [3].

Одну из причин этого сформулировали еще древние: verba volant, scripta manent – слова улетают, то, что написано, остается – а Дрезденский конгресс оставил после себя лишь маленькую книжечку в 16 страниц текста, изданную в городе Хемнице. Она называлась «Манифест к правительствам и народам христианских государств, которым угрожают евреи» («Manifest an die Regierungen und Völker der durch das Judenthum gefährdeten christlichen Staaten») [4]и, кроме собственно манифеста и списка организаторов конгресса, включала краткий отчет о его работе, восемь тезисов, принятых конгрессом в целом, и, отдельно, четыре тезиса, предложенные двумя баронами-землевладельцами в качестве представителей немецкого крестьянства. Ее содержание можно было бы свести к лозунгу: «Антисемиты всех стран, соединяйтесь!» – для завоевания власти парламентским путем, а если понадобится, то и революционным.

И осталось незамеченным, что издатель, напечатавший «Манифест», в следующем году выпустил гораздо более полное описание Дрезденского конгресса: девяностостраничную брошюру с подзаголовком «Der erste internationale Antisemiten-Congress». Слово «antisemiten» заменило «antijüdischen» – так официально именовался конгресс – из-за того что подзаголовок был буквальным переводом настоящего названия: «Первый международный антисемитическiй конгрессъ» [5]. Брошюра была написана по-русски, на языке, неизвестном большинству западных исследователей и сейчас – а уж в 1883 году и подавно. Стоит заметить, что прилагательное «антисемитский» в русском языке в то время только появлялось – более распространенной была калька с французского «antisémitique».

Автор брошюры неизвестен: его имени нет ни под текстом, ни над ним. Он лично участвовал в конгрессе и сообщил, что там были еще « 3 – 4 более или менее негласных и совершенно ничего не говоривших русских ». Автор недурно владел пером – он ясно излагал свои соображения, какими бы мутными по существу они ни были. И, наверное, был не беден: вряд ли опытный Эрнст Шмайтцнер – публиковавший, в частности, труды философа Ницше и проигравший тому судебный процесс [6]– согласился бы на заведомо убыточное издание, если бы оно не было напечатано за счет автора; впрочем, тираж тоже не был указан. Но, конечно, все это лишь догадки, так же как и предположение, что автора, скорее всего, следует искать среди тех, кто в восьмидесятые годы позапрошлого века был близок к российским газетам, явно враждебным евреям: «Новому времени» в Петербурге, «Московским ведомостям» в Москве, «Киевлянину» в Киеве, «Виленскому вестнику» в Вильно, «Новороссийскому телеграфу» в Одессе…