Валентин Распутин - Сибирь, Сибирь...

Заслугой преосвященного надо считать и начало сибирского летописания. Почти сорок лет прошло от Ермака, и подвиг его со товарищи стал обрастать легендами. Владыка Киприан призвал к себе оставшихся в живых участников похода, расспросил их о погибших и уцелевших в схватках за Сибирь и попросил оставить письменные свидетельства. Затем, после тщательных сверок, имена Ермака и его дружинников, павших в сибирском походе, были навечно внесены в синодик для церковного прославления. С 1686 года, когда выстроен был в Кремле Софийский Успенский кафедральный собор, слава им воздавалась ежегодно в первую неделю православия с возглашением вечной памяти. Более двух столетий звучала она, пока не смолкли в Софийском дворе после революции колокольные звоны.

«Царствующий град Сибирь» — так от начала Романовской династии величали Тобольск. Екатерина Великая поднесет ему свой императорский трон. Только столица Российской империи и столица Сибирского царства имели право принимать и отправлять посольства. Случалось такое событие в восточном граде нечасто, зато Москва, а затем и Петербург нашли применение Сибири как незаменимому месту ссылки и каторги. Через Тобольск прошли сотни тысяч кандальников, а самые именитые задерживались здесь и даже оседали. Первым ссыльным оказался угличский колокол, возвестивший при Борисе Годунове убийство царевича Димитрия. Декабристы, петрашевцы, среди них и Ф. М. Достоевский, поляки после двух польских восстаний, малороссийская знать, недовольная Москвой и Петербургом, и среди нее гетман Иван Самойлович, хорват Юрий Крижанич, во время тобольской неволи написавший «Повествование о Сибири», протопоп Аввакум, Радищев и Короленко… — кого только не встречал-провожал Тобольск, кого только не заносил в поселенческие списки и подорожные книги. В 1917-1918 годах в бывшем губернском доме восемь месяцев до отправки в Екатеринбург содержалась здесь под стражей царская семья.

Надобно заметить, что столичность Тобольска и вольный дух его, незаурядность правителей и ссыльных, как и незаурядность казачьего духа, ядреное дыхание бесконечной глубины сибирского востока, появившаяся необходимость в новой, прежде не бывавшей в том краю деятельности, не могли не вызвать к жизни яркие таланты собственно тобольцев.

Художник В. Г. Перов, историк, автор двухтомного «Исторического обозрения Сибири» П. А. Словцов, автор бессмертного «Конька-Горбунка» П. П. Ершов, композитор А. А. Алябьев, сын гражданского губернатора Тобольска, автор более ста пятидесяти романсов на стихи лучших поэтов, в том числе неувядаемого «Соловья». А еще Д. И. Менделеев, четырнадцатый ребенок в семье директора губернской гимназии, давший миру Периодическую систему элементов, мудрый учитель своих соплеменников, как надо любить и укреплять Россию. Многоталанный С. У. Ремезов, живший во второй половине XVII и в первых двух десятилетиях XVIII века, зодчий Кремля, художник, поэт и изограф, автор «Сибирской (Ремезовской) летописи» и труда воистину необъятного, но чудом осиленного («с сыновьями», — добавлял С. У. Ремезов) — «Чертежной книги Сибири», первого русского географического атласа. Переизданная недавно общественным фондом «Возрождение Тобольска» «Ремезовская летопись», как и «Чертежная книга…», производит могучее впечатление. Читаешь, всматриваешься и не можешь понять: да как можно было все это собрать воедино, не ошибившись, как можно было с таким искусством вычертить и не заблудиться без путеводства! Чудеса, да и только!

Специально для Петра Великого Ремезов вычертил подробную карту Сибири, и она оставалась в кабинете императора многие годы.

Для своей «Истории Сибири» Г. Ф. Миллер многое взял из «Ремезовской летописи». В Тобольске Миллер приобрел и «Служебную чертежную книгу» Ремезова, позднее она также стала собственностью царских особ. В темные времена XX столетия, когда к истории российской относились как к сомнительного происхождения дальней родственнице, могила Семена Ульяновича Ремезова в Тобольске была потеряна, имя его звучало совсем редко, а великие его труды и в каменном строительстве Кремля и по сибирской истории упоминались лишь в архивах. И только к 350-летию Ремезова в 1992 году стараниями все того же общественного фонда «Возрождение Тобольска» и его председателя Аркадия Елфимова с большим трудом удалось переименовать в нагорной части города улицу Клары Цеткин в улицу Ремезова, а через год в Кремле, где и положено, поставить ему памятник работы Олега Комова.

Первый удар по могуществу Тобольска нанесен был в 1838 году, когда Сибирь поделили на два края — Западный и Восточный — с центрами в Омске и Иркутске. Тобольск превратился в рядовой губернский город. Мало того — Московский тракт, главная дорога в Сибирь, от Екатеринбурга вышел на Тюмень, Ишим и Ялуторовск, оставив прежнюю сибирскую столицу в стороне, на выселках. Но имя ее продолжало звучать, и почтение ей оставалось еще долго, вплоть до революции. Во второй половине XIX века, еще до железных дорог и авиации, Сибирь духовно и культурно была объединена лучше, чем впоследствии, когда от нее потребовали прежде всего рабочей выправки. А до того — открылся в Томске университет, блистала еще Кяхта и делилась своим богатством на общесибирское дело, всюду как грибы после дождя появлялись музеи… Вот и Тобольску в год его 300-летия был подарен сибирскими купцами художественный музей… Но подходила к концу благотворная обычная жизнь, начиналась история. В 1918 году у Тобольска отняли родовое губернаторство, передав его Тюмени, туда же перекочевали сокровища художественного музея, умолкли церковные колокола, осиротел Кремль. Тобольск стал терять и звучание свое, превратившись в обычный райцентр, и свою выправку и именитость города-памятника, города-труженика, неотменимый ореол первопрестольного Сибири.

Теперь слава его постепенно возвращается обратно.

Памятник Ермаку был поставлен на Чукманском мысу в 1839 году, на следующий год после формальной потери Тобольском сибирского главенства. Случайно ли это? Нет, конечно. Административно город отходил на вторые позиции, а затем и вовсе в тень, но позиции духовные, исторические оставались при нем неизменно. Ермак встал как надежный страж сибирского отцовства и славы Тобольска. Позже на помощь Ермаку Тимофеевичу пришли Семен Ремезов и Дмитрий Менделеев. В самые тяжелые и опасные для России 90-е годы минувшего столетия точно из-под земли вырос в бронзе великий зодчий Кремля — и Кремль в те же годы вновь принял в свои стены епархию, а Патриарх всея Руси Алексий II дважды навещал Тобольск и назвал его третьим после Москвы и Петербурга духовным центром России. «Тобольск и вся Сибирь» — это сочетание стало звучать торжественно после того, как подробные очертания всей полунощной страны представил миру сын боярский Семен Ремезов. «Тобольск и вся Сибирь» — так называется свод выпускаемых вот уже несколько лет фондом «Возрождение Тобольска» книг, отданных самым именитым сибирским городам и землям. В последние 15-20 лет в условиях самовыживания они отдалились друг от друга почти так же, как это было в XVIII веке, — и вот, именно Тобольск взял на себя право напомнить им о нашем неотменимом родстве и общей судьбе.