Александр Беляев - Всемирный следопыт, 1926 № 05

Каждая группа совершает под'ем к ледникам Казбека (см. рисунок) и имеет возможность в середине лета провести несколько часов в льдах и снегах. Правда, только отдельным смельчакам удавалось доходить до вершины Казбека, да это требует и специального снаряжения и оборудования, но все же в истекшем году была одна группа, которая поехала со специальным заданием добраться до вершины Казбека, что ей и удалось.

После Казбека группа также на автомобилях, минуя ряд расположенных на дороге селений (см. рисунок), поднимается на Крестовый перевал (2.345 метр.) и по дороге, делающей на протяжении четырнадцати с половиной верст ряд зигзагов, круто спускается по Кашаурской долине через ст. Гудуар и Млеты (знаменитый Млетский спуск по шоссе — четырнадцать с половиной верст, а по короткой тропе — пять верст) в долину р. Арагвы, где при слияния Белой и Черной Арагвы находится селение Пассанаур, в котором экскурсанты проводят два-три дня.

Из Пассанаура все группы верхами направляются к хевсурам, немногочисленному грузинскому племени, живущему высоко в горах и в силу своего обособленного положения сохранившему все черты родового быта. Поездка в горное селение Бакурхеви представляет совершенно исключительный интерес.

Живя в горах, в совершенно примитивных условиях, хевсур в своей одежде и оружии сохранил черты средневековья.

Выезжая из дома, хевсур всегда захватывает с собой щит, а при отдаленных поездках, связанных с возможностью встречи с «кровником», надевает еще и кольчугу. На снимке мы видим двух хевсуров в таком одеянии:

И так странно видеть этих «средневековых рыцарей», отправляющихся в соседнее селение за солью в кольчуге и со щитом.

Из Пассанаура экскурсанты через Тифлис попадают на побережье Черного моря, в Батум с его тропической растительностью. Пальмы, чайные плантации, бамбуковые рощи, сады мандаринов, — все это, воспринимаемое экскурсантами через неделю после снеговых вершин, превращает экскурсию в какую-то сказку. И когда после этого экскурсанты побывают в порту и увидят, как там грузятся нефтью — этим «черным золотом» — иностранные суда, то им станет понятно, какие неисчерпаемые богатства таит в себе Кавказ.

После такого большого количества полученных впечатлений, конечно, необходимо дать возможность хоть несколько отдохнуть; поэтому для лиц, едущих по более продолжительному маршруту (26 дней), Бюро организует на побережья, в районе Гагры — Туапсе, семи-восьмидневный отдых.

Но в вышеописанном маршруте, при всей его увлекательности, Бюро все время заботится об экскурсанте, и во всех пунктах экскурсанту готов «и стол и дом». Все это вполне налажено, и неожиданности и лишения являются лишь эпизодами в общей цепи благоустроенного маршрута.

Находятся еще более многочисленные категории экскурсантов, которые более охотно пойдут на неизведанное и неизвестное. Для этой категории Бюро организует маршрут в район Военно-Сухумской дороги, одной из самых живописных перевальных дорог Кавказа. Там Бюро наладило пребывание групп только в двух пунктах, являющихся исходными для продвижения на этой неисследованной и трудно переходимой дороге, а именно, в Кисловодске и в Теберде.

Остановка на три дня в Кисловодске и оттуда- передвижение пешком и на линейках — всего около девяносто верст до Теберды. Район Теберды представляет неисчерпаемый источник для многочисленных однодневных и двухдневных экскурсий к системе горных озер, к снежным перевалам, к ледникам Эльбруса и др.

В Теберде у Бюро имеется своя база.

Оставаясь в течение семи дней в Теберде, совершая однодневные и двухдневные экскурсии, подвергая себя лишениям и испытав свои силы, экскурсант или решается итти дальше по Военно-Сухумской дороге, или он вынужден будет, поняв, что ему не по силам все трудности пути, вернуться назад, в тот же Кисловодск, или добраться до ближайшей железнодорожной станции.

Отважившийся же совершить переход через Клухорский перевал, оторванный на насколько дней от людей, оставшийся среди снежных вершин, ледников, девственного пихтового леса и грандиозных ущелий Б. Кавказа, он будет вознагражден за все перенесенные им лишения.

Таковы Кавказские маршруты Бюро в этом году. О других маршрутах — в следующем номере.

Некий капитан Рострэйн, плавающий на одном из величайших трансатлантических пароходов, «Аквитанни» (общества Кунардлэйн), недавно праздновал свой пятидесятый рейс на нем. Состоялся товарищеский банкет экипажа этого парохода. Среди юбилейных подарков капитан Рострэйн получил, между прочим, точную модель «Аквитании», артистически сделанную из леденца судовыми поварами. Наша фотография изображает юбиляра и его дочь, которой была предоставлена честь первой отведать «сладкого парохода».

— И-Хунь! — Как только я произношу это имя, мой слуга-негр появляется мгновенно, точно вырастая из-под земли. В своих огромных руках он держит неизменную пыльную тряпку, а его большие глаза выражают испуг и преданность.

Я пытаюсь подыскать нужные слова, помогая себе жестами, но И-Хунь даже не старается понять меня. Насторожившись, с нахмуренными бровями, он внимательно осматривает стены, потолок, трещины пола… Наконец, стараясь ступать как можно легче, задерживая дыхание, он бросается к стене, хлопает пыльной тряпкой и, раздавив огромного таракана, с торжествующим видом преподносит мне свою жертву.

И так каждый раз, как я его позову! Дело в том, что в день приезда я указал ему на мохнатого паука величиною с ладонь, которого я не мог сам достать. Паука этого он с необычайной ловкостью загнал в мою постель, но с тех пор он уверен, что его существенная обязанность — истреблять насекомых и что я ни за чем другим не могу его позвать. Если я принимаюсь трясти головой, махать рукой и всячески стараюсь дать ему понять, что он ошибается, он несколько мгновений смотрит на меня, растерянно разинув рот, потом начинает искать новое насекомое, более крупное. А так как их сколько угодно в этих бревенчатых постройках, то лицо его скоро проясняется при виде новой жертвы.