Д. Мак-Муллен - Всемирный следопыт, 1929 № 12

Далеко внизу извивалась бесконечными петлями желтая насыпь Великого Сибирского Пути, а «Страна Советов» все шла и шла, гудя двумя моторами над головами прокопченных дымом домн уральских рабочих. Потом к поблескивающим в пасмурном небе алюминиевым крыльям стремительной птицы стали поднимать головы суровые таежники темных дебрей западно-сибирской тайги.

До обоняния летчиков стал иногда доноситься едва слышный угарный запах «палов» — лесных пожаров. Чтобы не нюхать этот кружащий голову угар, Шестаков сильно дул своим коротким носом, Болотов только пофыркивал, а рыжий Стерлигов — аэронавигатор — пытался подслеповатыми глазами, выпученными от напряжения без привычного пенснэ, приглядеться к земле, чтобы разобрать, откуда это несет запахом курной бани. Но близорукие глаза Стерлигова были бессильны разобрать что-нибудь в волнующейся тайге. Обрывки сизого тумана мешались с такими же клочьями голубоватого дыма. Стерлигову некогда было особенно раздумывать над происхождением неприятного запаха — самолет шел с сильным боковым ветром, его сносило с курса, и нельзя было терять времени на праздные размышления, нужно было непрестанно производить счисление пути, чтобы не сбиться с заданного курса. Нельзя было повторить ошибку прошлого полета, когда пришлось садиться невесть где и ломать самолет. Поди найди мало-мальски приемлемое место для посадки в таком районе!

Так незаметно для себя «Страна Советов» долетела до Новосибирска, столицы советской Сибири. К этому времени у Стерлигова уже рябило в глазах от карты и во сне мерещился круг навигачета [11] Навигачет — прибор для производства навигационных вычислений. Шестакову и по ночам, после сухих банкетов, устраиваемых провинциальными исполкомами в местах ночовок, казалось, что на ладони ему жмет рукоятка управления, а Фуфаев успел так пропитаться маслом и собственным потом от постоянной возни с моторами, что потерял всякую надежду отмыться в ближайшие месяцы. Только морской летчик Болотов страдал по ночам бессонницей, так как успевал отлично выспаться во время полета на очередном этапе — его очередь держаться за управление еще не настала, и машину почти все время вел один Шестаков.

Из Новосибирска летчики двинулись дальше, воспользовавшись первым хоть сколько-нибудь подходящим днем. Правда, погода и в этот день была такая, что на Московском аэродроме наверняка не был выпущен в полет ни один самолет, но Шестаков не хотел слышать никаких доводов Стерлигова о готовящейся полосе затяжных циклонов и уверял, что он проскочит у этих циклонов под самым носом, не замочив крыльев. Но нос у циклона повидимому оказался очень длинный, и надежды Шестакова не оправдались.

В районе Байкала «Страну Советов» стало так вертеть и бросать, что у Стерлигова то-и-дело летели со столика все его приспособления. Седые волны пресного сибирского моря с бешеным ревом кидались на обомшелые темные скалы. Ветер свистел в вершинах высоких сосен и сбивал целым дождем спелые ноздрястые шишки. На берегах Байкала люди, запахнув полы, старались скорее забраться под защиту стен, чтобы избавиться от валящего с ног урагана. А высоко над равнодушными скалами, в сумрачном небе вертелась серебряная птица, упрямо боком как-то пробиваясь против ветра к востоку.

Иркутские метеорологи слали в Москву тревожные телеграммы о разыгравшейся над районом очередного этапа непогоде. Москва слала телеграммы, предупреждая о необходимости следить за полетом «Страны Советов» и в случае аварии подать ей помощь. Собственно, в аварии уже никто не сомневался, погода не оставляла надежд на благополучный исход полета. Но упрямая птица обманула погоду, иркутян и москвичей и благополучно села в Верхнеудинске.

Скоро под широкими крыльями «Страны Советов» прошли невзрачные домики Читы, и Стерлигов задал Шестакову новый курс, резко повернув к северу. Внизу, в непроглядных лесных дебрях запенилась бурная Шилка, несущая свои холодные воды к могучему Амуру. Широкая блестящая лента величайшей из восточно-сибирских рек Амура плавно изгибается среди массивов бесконечных лесов. Изредка среди этого темнозеленого моря промелькнет желтый островок переселенческой заимки, или пронзительно забелеет узкая длинная полоска корейской плантации опиумного мака. Наконец засерели вдали постройки Благовещенска, около которого Китай вплотную подходит к пределам Советского Союза. Шестаков дал от себя рукоятку, и, попрыгав по нескладному благовещенскому аэродрому, «Страна Советов» сделала посадку.

За Благовещенском последовал Хабаровск, последний пункт сухопутного этапа перелета. Прилетев в Хабаровск сухопутной машиной

с колесным шасси, «Страна Советов» должна была улететь отсюда, имея под корпусом поплавки. От Москвы до Хабаровска «Страна Ссветов» проделала 6805 километров, пробыв в воздухе 45 часов 25 минут.

Много времени ушло на установку сложного поплавкового шасси, но наконец на рассвете 12 сентября Болотов забрался на место Шестакова. Настала очередь Шестакова дремать в безделии рядом с пилотом, ведущим машину.

Из-под поплавков забрызгали пенистые фонтаны Амурской веды, и «Страна Советов», преодолевая сильный встречный ветер, пошла на Николаевск-на-Амуре. Временами ветер достигал такой силы, что самолет, как непослушную парусную шлюпку, сносило с курса. Машина летела так медленно, что Стерлигов по два раза проделывал вычисления с навигачетом, не веря, что «Страна Советов» может так плохо преодолевать расстояние. Но в тот момент, когда Стерлигов стал уже сомневаться в правильности курса, широкое русло Амура начало двоиться у него в глазах. Стерлигов протер глаза и посмотрел снова вниз. Русел стало уже три. Это была дельта Амура с городом Николаевском. Стерлигов залез в кабинку, стянул с головы шлем и отер пот со лба.

«Страна Советов» оставила Николаевск-на-Амуре, направляясь к Петропавловску-на-Камчатке, откуда ей предстояло перейти уже на американскую территорию.

Отчаянные ветры бушевали над всем пространством Охотского моря. При этом Стерлигов никак не мог даже понять, в какую собственно сторону сносит самолет. Каждые полчаса направление ветра менялось.

Отчаянный шторм делал полет почти невозможным для «Страны Советов» и в то же время исключал возможность посадки на расходившееся тяжелыми серыми волнами море. Летчики не могли ни сесть на воду ни повернуть вспять, — им оставалось только лететь вперед, борясь со штормом. Они летели семь с половиной часов и добрались до Петропавловска-на-Камчатке. При этих совершенно нелетных условиях «Страна Советов» пролетела 18 сентября 1200 километров одним духом!