Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6523 ( № 35 2015)

Фото: фотоколлаж Фёдор ЕВГЕНЬЕВ, Антон МЕНЬШОВ

В День Москвы Триумфальная площадь расцвела поэтическими голосами. Около памятника Маяковскому собрались те, кто все эти годы доказывал: поэзия нам не только необходима, без неё мы не существуем как нация. 25 лет нас убеждали, что поэзия – искусство невостребованное, что стихотворные сборники никто не будет покупать, что книжный рынок всё отстроит и выстроит в наилучшем виде и что поэтам лучше сидеть дома и не высовываться. Поэты грустили, тосковали, писали «в стол», уходили в андеграунд, но теперь им настало время подняться и во главе с Маяковским выступить единым литературным фронтом, который оказался покрепче всех других официальных фронтов. Это событие войдёт в историю. Давно москвичи не ощущали столь сильного поэтического дыхания в центре столицы, давно столько русских поэтов не признавались в стихах в любви к своей Родине, не демонстрировали такой пылкости и страсти в утверждении идеи служения Отечеству словом.

Поэзия в тот день вышла на площадь не для того, что покрасоваться, а с целью донести до горожан простую мысль: красота и чистота поэтической строки спасут нас от мировой энтропии, помогут выстоять в любой борьбе и отстоять своё право на национальное самосознание.

В настоящей России живут те, кто пришёл 5 сентября на Триумфальную площадь, те, кто плыл по волнам поэзии к русскому раю, те, кто понимает стихи как идею спасения, те, кого ничто не заставит замолчать, те, кто, как Маяковский, всегда будет говорить во весь голос. И их будет слышать и слушать не только Москва, но и все мировые столицы, все города и городки, все люди планеты Земля.

Продолжение темы >>

Теги:литературный процесс

Каждый сентябрь мне хочется на книжную выставку, и каждый раз думаю: вдруг не разочаруюсь? Ведь всё-таки она книжная, международная. Выставка. Ярмарка. А в этом году сказали, что и дирекция новая, поскольку старая всё не так делала. Да и Год литературы как-никак.

Ноу-хау дирекции во главе с С. Кайкиным я оценил сразу: это гардероб без гардеробщика. Вероятно, Роспечать и её подразделения действительно живут при коммунизме и материальные ценности им совершенно безразличны. Бери любое пальто и уходи. А уйти, честно говоря, подмывало почти сразу. И не потому, что книги я не люблю, а потому, что страшная путаница была в расположении стендов, да и волнение за свою одежду не давало сосредоточиться. Плюс навстречу сразу мне попались суфии с барабанами и бубнами, которых обойти было никак невозможно. В итоге я, чудом получив билет на вечернюю церемонию вручения «Книги года», удалился изучать короткий список вышеозначенной премии. Список этот можно назвать не иначе как сигналом к действию для жюри. Сложно было представить, что «Редакция Елены Шубиной» или издательство «О.Г.И.» останутся без призов. Ведь Елена Шубина работала ещё в «Вагриусе», где совладельцем был один из руководителей агентства «Роспечать», а «О.Г.И.» – любимая дочка того же агентства. Но надежда, как и литература, умирает последней.

Что можно сказать о церемонии? Получилось смешно. Вероятно, чтобы сгладить полное отсутствие интриги, в качестве ведущего был приглашён некий Алексей Чумаков. Когда я спросил у соседа, кто это, услышал раздражённый моей некомпетентностью ответ: «Муж Юлии Ковальчук». Далее интересоваться я не решился, боясь раздражить соседа ещё больше. Чумаков «зажигать» начал сразу. Сперва он признал поэзию жанром несерьёзным, предложив начать с жанра серьёзного – прозы. Как и предполагалось, победила книга «Редакции Елены Шубиной». Но когда дошла очередь до поэзии, стало понятно, что ведущий вкладывал в свои слова о «несерьёзности» жанра. Затаите дыхание. В короткий список вошли книги: «Час мужества. Стихи поэтов Донбасса», поэтические сборники Михаила Айзенберга, Игоря Волгина и книга Николая Заболоцкого (издательство «О.Г.И.»). Объявлять победителя вышел главный редактор журнала «Арион» Алёхин. С шахматной двусмысленностью он стал сообщать, что очень рад такому лауреату, ведь он прожил очень тяжёлую жизнь и создал новую поэтику, когда, казалось бы, все поэтики уже созданы. Мой всезнающий сосед в этот момент воспалённо прошептал: «Айзенберг…» Но оказалось – Заболоцкий. Я же говорил, что издательство «О.Г.И.» должно победить.

Когда на сцену поднимался руководитель издательства «О.Г.И.», вошедший в раж Чумаков потребовал подняться на сцену Заболоцкого. Вероятно, считая его современником Волгина и Айзенберга, а возможно, тайным идеологом поэтов Донбасса. Заболоцкий не поднялся, Чумаков расстроился, но, взяв себя в руки, всё-таки продолжил своё дело. Вдохновлённый такими достижениями ведущего по части остроумия, вышедший вручать следующую номинацию Александр Архангельский тоже решил пошутить. Шутка была такой: неудивительно, что Заболоцкий, соревнуясь с «самодеятельными поэтами», победил. Сдаётся мне, что сгоряча телеведущий уважаемых Волгина с Айзенбергом причислил к поэтам столь ненавистного ему Донбасса. Русский язык – он всё видит и за словоблудие всегда накажет. После этого я ушёл. Говорят, что Михаил Сеславинский в конце церемонии извинялся за отсутствие сценария и юмора. На выставку я больше не ходил. Но, по слухам, суфии вместе с детскими коллективами создавали такой шум, что зрители многих мероприятий не услышали ни слова из того, что спрашивали читатели и отвечали писатели. Ходят слухи, что в следующем году ММКВЯ планируют совместить с джазовым фестивалем.

Ай да С. Кайкин!

Теги:фельетон

Он ждал с винтовкой наготове,

Врага рассматривал в прицел.

«Ну, что, москаль, напился крови?

Молись же, гад, покуда цел!»

Скользила оптика по лицам,

В крест попадал один, другой.

«Я преподам вам, кровопийцам,

Урок недрогнувшей рукой.

Лишь в сказках с вами мы едины,

Но наша воля – вам не впрок,

За счастье рiдной Украины

Нажму карающий курок!»

И, преисполнен чувством мести,

Он смерть готов был звать на «ты»,

Как вдруг увидел в перекрестье

До слёз знакомые черты.

Щетина, шрам на подбородке.

И лоб, чумазый от соляр.

Сглотнул он, будто вмазал водки,

И вновь вгляделся в окуляр.

Он был готов, зря слов не тратя,

Казнить того, кто виноват.

Но перед ним – Батяня, Батя,

Гвардейской юности комбат.

Когда-то, без вранья и дряни,

Поднявшись, как за брата брат,

Они в атаку шли в Афгане

И духов посылали в ад.

Боёв тех траурная рамка

Связала их судьбой одной

И родина была как мамка,

Хоть непутёвой, да родной.

Прогнала армия пинками,