Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6521 ( № 33 2015)

Ушёл из жизни один из последних представителей советской экономической науки академик Олег Тимофеевич Богомолов. Это огромная утрата для России. В отличие от заезженных штампов «младореформаторов» о никчёмности экономических исследований эпохи социализма, всё обстоит ровно наоборот. Многое из социалистической практики было выстрадано и наработано десятилетиями. Это был и есть огромный багаж знаний, несмотря на поражение СССР в противостоянии с Западом. Эти знания очень актуальны для современной мировой экономики, начавшей повторять по странной иронии истории ошибки позднего СССР.

Олег Богомолов был важной частью интеллектуальной элиты. Депутат Верховного Совета СССР 1989 года, член Президентского совета, он долгие годы возглавлял Институт экономики мировой социалистической системы. Там обобщался опыт экономических реформ и хозяйственной практики соцстран. Сейчас мало кто помнит, что экономики ГДР, Польши, Чехословакии, Венгрии, Болгарии и тем более Югославии развивались по-разному, использовали специфические модели и методы хозяйствования. Институту Богомолова было поручено изучать и анализировать успехи и ошибки этих путей развития. Институт стал крупнейшим центром экономического анализа, информация поступала высшему руководству страны. Эти наработки, сравнительные исследования могли бы очень помочь нам в эпоху перемен, дать возможность выбрать оптимальные способы реформирования, используя только лучшее. Об этом Богомолов не раз говорил со страниц «ЛГ», автором и другом которой был многие годы.

К сожалению, реформаторы-1991 не только не востребовали эти ресурсы, а повели реформы самым примитивным и варварским способом. В этом была колоссальная трагедия академика Богомолова, других крупнейших советских экономистов. Богомолов пытался восставать против разрушительных действий, используя Президентский совет до тех пор, пока он не был, по сути, разогнан в 1993 году. Впоследствии Богомолову было уже труднее воздействовать на принятие решений, так как процесс развала экономики принял необратимый характер. Однако он продолжал выступать с позиций приоритета социального государства, построения эффективной, но «нравственной» экономики. Подобные идеи вызывали отторжение у ортодоксальных рыночных фундаменталистов. Академик Богомолов, в отличие от некоторых коллег, никогда не выступал за отрицание законов рыночной экономики, а ратовал за сочетание рынка с идеями государственного регулирования, индикативного планирования, социального хозяйствования.

Последние годы он был увлечён идеями конвергенции, выработки нового подхода к реформированию российской экономики как смешанной, использующей лучшие черты капитализма и социализма. Ему, как, наверное, никому другому, были понятны пороки радикального рыночного фундаментализма, плоды которого мы видим, и гибельность возврата к временам позднего СССР, когда использовались простые с виду, но крайне опасные для экономики решения. Он-то прекрасно знал, как работало это в странах соцлагеря в последние перед крушением годы, ясно видел, как стагнировала экономика СССР времён перестройки, глубоко осознавал, какую угрозу несут половинчатые, непродуманные шаги, тактика ничегонеделанья.

Такого человека, как Олег Тимофеевич Богомолов, будет не хватать в этот сложнейший, кризисный для страны период, так зловеще напоминающий конец 80-х. Мы обязаны продолжать его дело. Он мог бы многое подсказать, посоветовать, что-то остановить… Но теперь не сможет. Вечная ему память!

Теги:Олег Богомолов

Не стало Игоря Маймистова, журналиста, писавшего судебные очерки. В начале 90-х, когда эти очерки всё ещё читались нарасхват, Игорь Валентинович стал в «ЛГ» заведующим отделом морали и права, сменив на этой должности меня по случаю моего перехода в обозреватели. Ему досталось хлопотное хозяйство: время было тревожное, «ЛГ» впадала в монологизм, утрачивая дискуссионность, теряя читателей. В этой ситуации Игорь Маймистов делал всё, чтобы вернуть «ЛГ» былую славу трибуны разных мнений. Но шторм был десятибалльный, он смывал лучшие перья (их называли золотыми) в другие издания, и в конце концов смыл и Маймистова – в журнал «Человек и закон».

Игорь продолжал публиковать очерки-расследования не только в журнале, в разных изданиях. Его перо социального аналитика вскрывало противоречия, ждущие немедленного решения. Он всматривался в ситуацию, не пряча своего изум­ления, потому что был очень искренним, очень доброжелательным человеком, а события тех лет – результаты топорно проводимых реформ – не могли не изумлять.

Последние его статьи – о карманной адвокатуре, об авторском праве, о «чёрных» риелторах, об отсутствии у нас полноценного закона о конфискации имущества и многом другом.

Игорь Маймистов писал для «ЛГ» до конца своей недолгой жизни вопреки недомоганиям – он тяжело и долго болел. О недомоганиях говорить не любил, отвечал коротко, если спрашивали, – в разговорах с ним преобладала интонация бодрости...

Теги:Игорь Маймистов

Константин Белов работает в жанре, который сразу не охарактеризуешь. Конечно, его труд больше походит на философский трактат. Он требует неспешного вдумчивого чтения, а порой и перечитывания в попытке усвоить его постулаты. С другой стороны, в нём много от изящной словесности в подаче материала, в ритме фразы и благородном авторском образе, чуть отстранённом, но с первых слов узнаваемом. И конечно же, конкретность его выкладок, подчас математических, делает его книгу «Между Богом и Дьяволом. Са-мцы и сам-ки» пособием, с позволения сказать, по познанию «мира по Белову». Да. Пусть никому не покажется эта формулировка надуманной или чересчур комплементарной. Белов – человек уже зрелый, и в книгах своих делится ни сиюминутными откровениями, а плодами многолетних размышлений и перманентного, не прекращающегося анализа бытия. С первых страниц мир Белова, вернее, его трактовка божьего мира поражает своей необычностью и непохожестью на других. Он сразу же вводит терминологию, которая является ключевой для понимания его Вселенной, расставляет смысловые координаты: «Термин «самодоволец» (самодовольный мещанин) будет в дальнейшем употребляться в сокращении: «сам-ец». Аналогичные сокращения: «сам-цы» от «самодовольцы», «сам-ка» – от самодовольная мещанка и т.д. Не следует путать с мещанством ах-бедным (в дальнейшем «простецы», которое является антиподом сам-ства и вместе с ним составляет Мещанство».

Поначалу может показаться, что перед нами некие социологические тезисы, плод свободных метаний наблюдательного ума. Но Белов быстро выводит определяющий вектор, сообщая, что его исследование ведётся средствами ах-бедного мещанства, преследует ах-бедные цели и предназначено исключительно для него. Ну что ж! Заявка вполне убедительная, чтобы продолжить чтение хотя бы для того чтобы понять, к какой группе ты сам относишься. Объяснить, что Белов подразумевает под Мещанством и на какие категории его делит, довольно сложно в небольшой рецензии. Для этого рекомендую срочно прочитать книгу. Но вкратце расскажу, что по Белову сам-цы – это те, кто надменно пытается объяснить всё с помощью логики, разума (Дьявола), а ах-бедные – это те, кто живёт чувствами, прозрениями и движется к Богу. В этой части труд Белова приобретает своеобразно теософские черты. Он полагает, что сам-ством разработана и применяется целая идеология и ей необходимо противостоять. Он замечает: «Справиться с ней, совершить этот подвиг и должна научить простецов моя книга, решительно противостоящая не только сам-ным учениям Марксизма, французского Просвещения, европейского Материализма и философским заблуждениям Античности, но и антихристианскому церковному мракобесию».