Юрий Мухин - Россия. Еще не вечер

Они считали, что при Коммунизме каждому будет по потребностям. И это в принципе так, только при Коммунизме речь может идти только о потребностях Человека, а не скота даже пролетарского происхождения.

Сильно ли ошиблись классики? Настолько сильно, что их Коммунизм построить невозможно. Сильно ли ошибаюсь я в проекте Гуманизма? Нет, несильно. То, что выше описано, не только можно построить, но это и единственный выход и для Человечества, и для Жизни.

Автор книги известен детективным расследованием тайн — его книги «Убийство Сталина и Берия», «Катынский детектив» и «Антироссийская подлость» перевернули представления о нашей истории. Но эта книга необычна — Ю. И. Мухин взялся расследовать смысл жизни человека.

Вот ты родился, а зачем? Чтобы испытать счастье в еде и развлечениях? И это все?! Неужели Природа или (для того, кто верит) Бог стали бы создавать столь сложное существо, как человек, только для того, чтобы он кушал и развлекался?

Но если у Природы по отношению к нам есть цель, то тогда у нее просто обязано быть и наказание для тех из нас, кто жизнь прожил, а заданной Природой цели не достиг. Ах да, ты видишь многих, чья цель в жизни — еда и развлечения, но никакого наказания для них нет. Это естественно, поскольку увидеть его можно только после смерти своего тела и для многих людей абсолютный конец был бы большой удачей.

Но умирает только тело, а для нас, людей, смерти нет! Только к такому выводу можно прийти, если сопоставить то, что на сегодня известно о Природе. Много ли народов пытаются достичь цель Природы? Сегодня — никто! И автор считает, что начать идти по этому пути должна Россия.

Ведь если не мы, то кто?

Во время греческого господства Великий сейм переименован в синедрион.

Интересно, что при ротапринтном переиздании этого словаря в 1978 г. издательством «Русский язык» слово «жид» было изъято, а текст на этой странице (541) разрежен, чтобы скрыть мошенническую подделку. Но я присягу на верность жидам из издательства «Русский язык» не давал.

В.И. Ленин по этому поводу говорил: «Иной мерзавец может быть для нас именно тем полезен, что он мерзавец».