Петер Идлинг - Улыбка Пол Пота

Вскоре Сианук проявит себя как мастер разделять и властвовать. Энергичный и харизматичный принц раз за разом выводил политическую оппозицию из игры.

Ту же тактику он использовал и во внешней политике. По его замыслу Камбоджа должна была придерживаться бескомпромиссного нейтралитета. Это отвечало одному из условий, по которым Франция предоставляла Камбодже независимость, но в поляризованном мире времен «холодной войны» это было опасным решением. Однако тем самым Сианук получил возможность столкнуть сверхдержавы друг с другом и успешно ею воспользовался.

Это было головокружительное балансирование на высоко натянутой проволоке. Окружающий мир был очарован тем, с какой ловкостью Сианук противостоит порывам ветра, заставляя зрителей забыть о расстоянии, отделяющем его от земли. Маленький предприимчивый принц с пронзительным голосом стал символом Альтернативы. Дело было в 1960-е, колониализм терпел крах, и третий мир, казалось, наконец поднимается на ноги.

С середины 1950-х годов Сианук выделял большие средства на строительство школ и дорог. В 1955 году в Камбодже насчитывалось 5 тысяч учеников, получающих полное среднее образование. В 1968-м их стало больше миллиона. В 1955-м в Камбодже было проложено около тысячи километров автомобильных дорог. К 1968 году их протяженность увеличилась в десять раз. Строились железные дороги, большие спортивные комплексы, перестраивались провинциальные города.

Целью Сианука было создание государства благоденствия, где каждый крестьянин, работающий на рисовом поле, умел бы читать и говорил на двух языках. Сианук основал так называемый Сангкум реастр нийум, социалистический народный дом. Под его мощным крылом могли встречаться и вести дискуссии политические деятели любого толка. Все это ради того, чтобы избежать национальной разрозненности. Но при этом критиковать само мощное крыло не разрешалось. Соответственно, никакой настоящей политической оппозиции существовать не могло.

В 1955 году Сиануку было тридцать три года. Просвещенный и самодержавный, эдакий ренессансный властитель XX века. Он правил страной с магической энергией, собрав все нити правления в своих руках. Он не упускал ни малейшей возможности поездить по деревням и насладиться народной любовью. Проезжая мимо какой-нибудь стройки, он не задумываясь хватался за лопату, демонстрируя символическое участие, — и ожидал того же от государственных чиновников и заграничных послов.

Но одновременно принц все с большим трудом отделял Камбоджу от собственной персоны. Любую критику страны Сианук принимал на свой счет. Что в первую очередь делало непредсказуемой внешнюю политику.

Говорили, будто Сианук, в отличие от предыдущих и последующих властителей Камбоджи, по-настоящему любил камбоджийцев. Единственная проблема заключалась в том, что себя он любил немного больше.

Остров Мира. Благоденствующий, независимый и изысканный. Жемчужина Юго-Восточной Азии. Пномпень — ответ Юго-Восточной Азии Парижу. Бульвары и светлая элегантная архитектура Ванн Моливанна в функционалистском духе Оскара Нимейера. Будучи поклонником искусства, Сианук посвящает избыток своей неиссякаемой энергии творчеству: пишет симфонии, ставит фильмы, приглашая армию в качестве массовки, устраивает шикарные торжества, где гости гуляют до рассвета. Граница с опустошенным войной Вьетнамом пролегает менее чем в ста километрах от его неизменно ослепительного дворца.

Я стою у реки Меконг, в том месте, где она встречается со своей сестрой Сан, в нескольких десятках километров от лаосской границы. У меня за спиной лежит маленький забытый богом торговый город Стынгтраенг. В городке несколько тысяч жителей. Пыльные симпатичные улочки. Жизнь, далекая от современного мира. Кажется, что время здесь остановилось лет пятьдесят назад.

От набережной тянутся два бульвара, разделенные широким газоном. Что-то вроде заброшенного парка. Все несуразно огромное, словно предназначено для города, в сотни раз больше Стынгтраенга. Но это позволяет составить какое-то представление о духе того времени. О надеждах Сианука и его архитекторов-градостроителей. Об их уверенности.

Именно дух того времени и сохранился в памяти людей. Шестнадцать лет практически единовластного правления Сианука обрели, как он и хотел, мифический ореол.

Оазис мира и благополучия во мраке истории.

Свет, контрастирующий с последующей эпохой.

Возможно, они встречаются в дверях.

Салот Сар, готовый вновь взойти на борт «Ямайки», чтобы вернуться в Пномпень. И Сон Сен, студент-политолог, въезжающий в жалкую каморку Салот Сара над винным магазинчиком на улице Летелье. Несколько квадратных метров, старая кровать и стул.

В будущем им придется пережить куда более суровые испытания. Партизанская война, малярия, джунгли, жизнь в постоянном бегстве. Зато потом — годы у власти. Сон Сен — министр обороны Пол Пота. А немногим позже — его преемник.

Салот Сар не достиг больших высот в изучении радиоэлектроники. А может, она ему просто надоела. Его лишили стипендии, и теперь ему вряд ли что-то светит во Франции.

Меньше чем через сорок пять лет после той встречи в дверях Пол Пот прикажет казнить Сон Сена и всю его семью как предателей. Убийство одного из самых старых соратников станет началом его собственного краха.

Но это еще не сейчас.

Сейчас на дворе 1953 год, и они просто молодые двадцатипятилетние радикалы. Сон Сен протягивает руку и получает ключи от квартиры. Желает счастливого пути.

Хедда Экервальд наливает мне стакан молока и угощает свежеиспеченным хлебом с медом. Мы сидим у нее на кухне в красном доме за зеленой калиткой. Это хутор, когда-то давно перестроенный. Низкие потолки, высокие пороги и кривые углы. За окном — светлый сумрак июньской ночи.

Кроме нас за столом сидят ее муж и две дочери. Старшая только что вернулась с футбольной тренировки. Несколько дней назад она закончила школу.

Перед тем как приступить к бутербродам, мы побывали в Демократической Кампучии. Из поездки шведской делегации у Хедды Экервальд сохранилось больше всего снимков. Примерно четыреста цветных слайдов. Уникальные документы из страны, чья история почти не была зафиксирована на кино-и фотопленках. Ее слайды удивительно красивы и композиционно продуманны. Не какие-нибудь там туристические снимки.

Именно так она хотела начать. Посмотреть слайды, поговорить немного. Потом, возможно, перейти к формальному интервью.

Проектор стоит в спальне. Окно завешено одеялами, на кровати она разложила несколько номеров газеты «Kampuchea».

Новые и новые коробки со слайдами. Я снова поражен сходством. Кампучия похожа на Камбоджу. Никакого намека на пропасть, которая должна бы угадываться где-то там позади, рядом, где-то.