Владимир Абаринов - Голливуд и Сталин - любовь без взаимности

Но остановить производство картины, разумеется, не удалось. В июне 1948 года «Железный занавес» вышел на экраны. Главные роли в нем — Игоря Гузенко и его жены Анны — играла звездная пара Дэна Эндрюс и Джин Тирни. Соавтором сценария был сам Игорь Гузенко.

Чтобы хоть как-то подпортить премьеру, «Известия» в номере от 11 апреля опубликовали открытое письмо Шостаковича, Прокофьева, Мясковского и Хачатуряна. Композиторы протестовами против использования их музыки в антисоветском фильме:

И если этим господам предоставлена в США полная возможность, в интересах политического шантажа, пренебрегать элементарными правами композиторов, чинить произвол и насилие над их творческим достоянием, — говорилось в письме, — то это лишний раз подтверждает, что в США процветают такие порядки и нравы, при которых права личности, свобода творчества и демократические принципы могут попираться самым бесцеремонным образом.

Письмом дело не ограничилось. Дмитрий Шостакович по указке идеологов ВКП(б) вчинил киностудии «ХХ век — Фокс» иск в американском суде, но проиграл, поскольку музыка, использованная в фильме, находилась в публичном доступе и не была защищена авторским правом. Советский Союз не был участником Бернской конвенции 1886 года и, в свою очередь, нарушал права иностранных авторов, выплачивая им гонорары только по собственной прихоти за особые заслуги.

Постер к кинофильму «Железный занавес»

«Железный занавес» положил начало новому бренду. В 1949 году в прокат вышли сразу три картины того же сорта. Студия Republic Pictures выпустила «Красную угрозу», RKO — «Я вышла замуж за коммуниста», MGM — «Заговорщика».

Фильм «Красная угроза» начинается интригующе: мужчина и женщина в автомобиле на ночном шоссе явно спасаются от кого-то.

Она:Возможно, они преследуют нас.

Он:Да не преследуют они. Успокойся, милая.

Она:Курить хочется.

Он:Посмотри в бардачке.

Она:Всего две осталось.

Закадровый голос:Почему спасаются бегством эти двое — Билл Джонс и Нина Петровка? Чем вызван этот страх, заставляющий их мчаться по пустынной аризонской дороге? Быть может, они совершили убийство, и их преследует полиция? Или за ними гонится иммиграционная служба? Или ФБР? Возможно, ни одна из этих догадок не верна. Они, похоже, бегут от чего-то гораздо более ужасного. Чтобы понять, в чем дело, мы должны вернуться в прошлое на крыльях мучительных воспоминаний Билла Джонса, в один из городов Калифорнии…

Вывеска на учреждении: «Центр обслуживания ветеранов».

Чиновник:Сожалею, но после того, как вы заплатили деньги за дом, выставленный на продажу, мы ничего не можем сделать.

Джонс:Вы хотите сказать, что правительство ничего не может сделать после того, как мошенники лишили меня последних 25 тысяч?

Чиновник:Мы ничего не можем предпринять. Эти агентства по торговле недвижимостью неподконтрольны правительству. Мы стараемся предупредить ветеранов, но они нетерпеливы…

Фронтовик Билл Джонс стал жертвой махинаций риелторов. За сценой его объяснения с чиновником внимательно наблюдает стоящий в стороне мужчина. Это Джек Тайлер, функционер местного отделения коммунистической партии. Он выходит из здания вслед за Джонсом, заводит с ним разговор, сочувствует его горю и предлагает пропустить по стаканчику в славном заведении поблизости. В баре Тайлер знакомит Джонса со своими друзьями — Молли О'Флаэрти, Ивонной Краус и Генри Соломоном. Из заведения Джонс уходит вместе с Молли. Так ненавязчиво происходит его вербовка в члены партии. Джонс начинает посещать занятия для начинающих коммунистов. На одном из них молодой итальянец Ричи задает Ивонне неудобные вопросы.

Ивонна:У тебя есть еще вопросы, товарищ Ричи?

Ричи:Да. Что вы имеете в виду под демократией, мисс Краус?

Ивонна:Власть народа, что же еще.

Ричи:Власть всего народа?

Ивонна:Конечно.

Ричи:Тогда что значит «диктатура пролетариата», про которую написано в наших учебниках? Диктатура одного класса — не демократия.

Ивонна:Такие вещи должны быть ясны всякому, кто стоит на правильной позиции.

Ричи:Но правда не зависит от позиции.

Ивонна:Существует только одна правда — правда коммунистической партии, какой ее видят Маркс, Ленин и Сталин!

Ричи:Но они хотят свергнуть все правительства, даже американское, свергнуть насилием.

Ивонна:Значит, мы его свергнем насилием! Мы не остановимся в достижении своей цели перед кровопролитием и террором, если это потребуется для освобождения миллионов таких молокососов, как ты!

Дискуссия обрывается: двое дюжих молодцов в шляпах и плащах, похожие на мафиози, силой выводят Ричи из комнаты, зверски избивают его в коридоре и волокут куда-то бесчувственное тело. Эту сцену видит Нина, за реакцией которой в свою очередь зорко следит Ивонна. Наутро Нина читает на первой полосе газеты: «Энтони Ричи убит, потому что он был коммунистом! Коммунистическая партия США требует ареста убийц».

Еще один эпизод, свидетельствующий о нарастании противоречий между руководством партии и ее рядовыми членами. На очередном собрании ячейки молодой поэт Генри Соломон подвергается критике партийного босса Эрла Партриджа.

Патридж:Как все вы, возможно, знаете, это собрание созвано по указанию национального комитета. Одна из важнейших задач партии — изучать и направлять работу коммунистических писателей, ученых и музыкантов и следить за тем, чтобы их творчество не отклонялось от партийной линии. Один из членов данной ячейки обвиняется именно в таком уклоне. Стихи Генри Соломона, воспевающие Карла Маркса, признаны нежелательными.

Соломон:Но я написал их несколько месяцев назад, почему они только теперь вдруг отклонились от партийной линии?

Ивонна:Ты смеешь возражать комитету?

Соломон:Мне просто интересно: это комитет признал мою поэму нежелательной или какой-то другой руководящий орган за пределами страны?

Нина:Генри, почему бы тебе не послушать объяснения мистера Партриджа, в чем именно заключаются возражения?

Патридж:Из вашей поэмы следует, что Маркс развил идеи других, а не создал свое собственное учение.

Соломон:Это смехотворно! Каждый ученик знает, что Маркс развил идеи Гегеля, которые в свою очередь восходят к древнегреческой демократии.

Ивонна:Еще бы не уклонист! Я всегда знала это!