Илья Фальковский - Гражданская война уже началась

В 1998 году на его основе возник Кабардино—Балкарский джамаат, который объединял тех, кто соблюдает фард (обязательные для каждого мусульманина действия, в числе которых ежедневная пятикратная молитва) и идеологически противостоял официальному Духовному управлению мусульман Кабардино—Балкарии. Функционеры из ДУМ обвинялись «новыми» или, как их еще называли, «молящимися», мусульманами в элементарном незнании основ ислама, арабского языка, коррупции и сотрудничестве с органами госбезопасности.

Большую роль в противостоянии играли посланные в свое время на учебу в арабские государства молодые люди. Побывав за границей и увидев, как устроена жизнь в мусульманских странах, многие из них прониклись идеями исламского возрождения и уверовали в возможность введения в обиход шариатских законов. Лидером джамаата был избран молодой имам мечети селения Вольный Аул Муса Мукожев, а Астемиров стал его заместителем. В то время Астемиров часто выступал в мечети Вольного Аула. По свидетельству одного из жителей Вольного Аула: «Анзор Астемиров в нашей Вольноаульской мечети часто пятничный намаз проводил. Все мусульмане садятся, а он к микрофону и рассказывает об исламе. Но ничему плохому Анзор не учил. Чтоб человека, например, убить. Когда люди слушали его в мечети, то многие плакали. Он так чисто рассказывал. Я думал, что это самый добрый человек в мире» [60] Шамсуддин. О тех, которые были верны завету, заключенному с Аллахом. ИА «ИсламДин». 4 апреля 2010 г. .

О сходных впечатлениях от личности Астемирова говорят и его друзья: «В публичных выступлениях все могли заметить его суровую непреклонность в отношении врагов Аллаха. Но тем, которые знали близко Анзора, запоминалась его доброта, искренность и благожелательность к собеседнику. Глаза были смеющиеся, он часто шутил, и шутки его были добрые… С ним было легко. Не помню момента, чтобы в споре он терял конструктивный стержень. Спор с ним больше походил на поиск решения, чем на спор. И не помню, чтобы он повышал голос, и я завидовал этой выдержанности. Поэтому даже эмоциональный накал с ним не оставлял никакого негативного осадка.

Я иногда ловил себя на мысли, что Анзор как раз из тех, «языка и действий которых не опасаются мусульмане».

До определенного времени он имел возможность легально жить и читать исламские лекции среди различных социальных слоев и в различных учреждениях. У него не было категории людей, которую бы он браковал, как неспособную ответить на Призыв, никогда не забывал, что сердца людей направляет только Аллах.

Наверное, поэтому у него были сочувствующие среди профессоров университета, помощники среди офицеров ФСБ и даже были агенты внутри МВД, которые передавали ему секретные документы» [61] Речкалов В. Войско вольного аула. Московский комсомолец. № 1868, 18 октября 2005 г. .

Численность джамаата росла и достигала, по данным разных источников, 10 тысяч человек (всего в республике проживало около 650 тыс. так называемых «этнических» мусульман). Деятельность джамаата вызывала недовольство властей и ДУМ КБР, и в 1999 году Исламский центр Кабардино—Балкарии не смог пройти перерегистрацию в соответствии с новыми изменениями в законодательстве.

В декабре 1999 года Астемирова задержали на границе Северной Осетии при попытке проехать из Грузии в Чечню на джипе «Тойота» (по милицейским данным, джип перегонялся для Хаттаба). Против Астемирова было возбуждено уголовное дело, однако доказать его вину не удалось. 24 марта 2001 года в Минеральных Водах, Ессентуках и ауле Адыгэ Хабль Карачаево—Черкесии были совершены теракты. Анзор Астемиров был задержан по подозрению в причастности к ним. Три месяца он просидел в СИЗО Пятигорска, однако и на сей раз спецслужбам его вину не удалось доказать. Причины своего задержания и освобождения в 2001 году сам Астемиров впоследствии объяснял так:

«До 2004 года мы регулярно разбирали дела по шариату. К нам обращались самые разные категории людей. Были даже милиционеры и юристы. Не то чтобы они любили ислам и шариат, им просто некуда было больше обращаться, т.к. других судов в Кабарде и Балкарии фактически не было. То, что было, нельзя назвать судами — там все продавалось и покупалось.

В народе быстро разошелся слух о том, что на территории появился нормальный суд. Колониальная администрация и российские спецслужбы увидели в этом угрозу для своей власти. Нас арестовали и увезли в Пятигорск.

Когда я был под арестом в тюрьме, меня вызвал на допрос человек, который представился подполковником с Лубянки. Он сказал мне: «Надеюсь, ты понимаешь, что такие понятия как «демократия» и «права человека» придуманы, чтобы разводить лохов. Ты, наверное, понимаешь, что мы можем сфабриковать против тебя любое обвинение, и ты всю жизнь будешь сидеть в тюрьме».

Я спросил его, в чем причина, и он ответил: «Ты потенциально опасен для российского государства, так как ты проповедуешь ислам в Кабардино—Балкарии, а это может привести к отделению Кавказа от России».

Я спросил: «А чем, повашему, ислам опасен для России?» Он ответил: «Из—за вашей пропаганды на улицах Нальчика появилось много молодых людей, носящих бороду, много женщин в хиджабах, мечети в каждом районе. Из—за этого происходит отток русского населения.

Вторая причина в том, что на своих лекциях и в проповедях вы утверждаете, что мусульмане должны жить по шариату. Тем самым вы ставите под сомнение конституцию России. И количество тех, кто хочет жить по шариату, все время растет. Это может привести к отделению Кабардино—Балкарии от России. Поэтому либо ты даешь расписку в том, что ты не будешь говорить людям о шариате, либо будешь сидеть в тюрьме».

Я спросил его: «А что прикажете мне делать, если мне на лекции зададут вопрос: должен ли мусульманин стремиться жить по Закону Аллаха, должен ли желать построения исламского государства? Что мне ответить?»

Он сказал: «Ты должен будешь сказать ему: мы граждане России и наш закон — конституция РФ».

Я сказал, что не буду давать никаких обещаний и предпочитаю сидеть в тюрьме, чем искажать Коран в угоду ФСБ, на что он ответил: «Тогда мы будем вынуждены вас уничтожить».

Я почти был уверен, что меня осудят минимум на 25 лет по сфабрикованному обвинению, но меня и нашего амира Мусу Мукожева тогда освободили. Причиной этому по милости Аллаха стали волнения в Кабарде и Балкарии.

У России тогда было тяжелое положение в Чечне, и кафиры решили не обострять ситуацию в Кабарде и Балкарии. Но как только враги ислама добились каких—то военных успехов в Чечне, они стали убивать и похищать людей в Ингушетии, а потом и в Кабарде, Балкарии и на Западном Кавказе.

В Нальчике и других городах и селах были закрыты мечети. Неоднократно предпринимались попытки похитить или убить (выдав убийство за несчастный случай) имамов и проповедников. К чему это привело, всем известно» [62] См. сноску 60. .