Илья Фальковский - Гражданская война уже началась

У людей крайних взглядов сходно само восприятие действительности. И тем, и другим присущи схематичность и узость мышления, деление всех на своих и чужих, непримиримость позиций. В этом мог убедиться любой, кто хоть раз пытался спорить на каком-нибудь форуме с русскими националистами или исламскими фундаменталистами. Уверовавший в идею теряет способность внимать логическим доводам. Слова Абузагира Мантаева об абсолютном неприятии ваххабитами иного мнения [4] Мантаев А. «Ваххабизм» и политическая ситуация в Дагестане. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. Москва, 2002 г. вполне можно отнести и к радикальным русским националистам. Если же говорить о сходстве во внешних мотивациях, то и русские, и кавказские боевики в своих заявлениях называют свои действия ответом на чрезмерные репрессии правоохранительных органов, коррупцию во власти, безработицу, алкоголизм и прочие социально-экономические факторы. Некоторые наци-боевики героизируют северокавказское подполье и пытаются перенять его опыт. Это касается, например, «приморских партизан» и упомянутого в книге лидера российского отделения неонацистской организации «Blood&Honour» Сергея Голубева. В одном, правда, русские боевики пока что существенно отстают от их исламских «коллег» — это как раз в готовности к самопожертвованию. Нынешние русские террористы, в отличие от исламских, как правило, ей не блещут. Когда доходит дело до судов, они и вовсе отказываются признать свою вину, за редким исключением вроде Николы Королева. Однако нетрудно предсказать, что позиции будут меняться при ужесточении ситуации и дальнейшем развитии их относительно молодого движения.

И русские, и кавказские боевики указывают одинаковые причины своих действий, но прошлое, на которое устремлены их надежды, мифологизируют по-разному. Одни из них видят выход в националистической утопии, другие в религиозной. Однако религиозная утопия оказывается мощнее, стройнее и привлекательней. Популярная в среде наци-скинхедов языческая реконструкция или комбинированный православный сталинизм а-ля Квачков по многим параметрам проигрывают мусульманской идее. Объединительной идее против общего врага, с которым ассоциируется колониальный Запад и, как его представитель, теперешнее российское правительство, проигрывает и национализм раздробленных кавказских народов. Вот почему нередки случаи перехода боевиков-националистов разных этносов в ислам. Обратных примеров я не знаю. Эта тенденция продолжает сохраняться, несмотря на резкое осуждение и даже остракизм неофитов их былыми товарищами по национальным движениям.

И русские, и кавказские боевики на социальные вопросы ищут ответы не в социальной сфере, а в национальной или религиозной. Социальной критикой и мечтами о социальном равенстве наполнены тексты Анзора Астемирова и Ясина Расулова, приморских и орловских «партизан», которые я привожу в этой книге. Но их социализм сливается с национализмом или исламом, превращаясь в современный российский национал-социализм у одних и ваххабизм у других.

Что касается социального происхождения будущих террористов, то в целом оно достаточно обычно для нашей страны. Одни росли вовсе без родительского присмотра, другие в неполных семьях, третьи во вполне благополучных. Некоторые происходят из совсем простых семей, а некоторые из вполне интеллигентных. У многих, как, например, у Тихонова, Климука, Тамамшева, Мантаева, Луконина, Ковтуна и Савченко, кто-то из родителей или родственников работал в правоохранительных, военных или судебных органах. Обращает на себя внимание то, что у многих юных нацистов родители придерживались националистических взглядов. Но если родители выражали их лишь на словах, то с жаром впитывающие эти слова подростки пошли гораздо дальше.

Чтобы точнее понять побуждающие причины, для начала нужно попробовать выстроить саму цепь событий и узнать, что за люди в них участвовали. Это я и попробовал сделать в данном тексте. Я чередовал друг с другом биографии исламских и русских боевиков, полагая, что это позволит шире представить картину происходящего. В то же время из объемного списка террористов 2000-х героев для своей монографии я выбирал чисто субъективно. В поле рассмотрения попали лишь те их них, кто по той или иной причине вызвал у меня интерес — конечно же, я не претендую на полноту охвата. Есть немало и других, вполне ярких или известных персонажей, чьи биографии, тем не менее, не вошли в книгу.

Надеюсь, собранный мной материал послужит благодатной почвой для дальнейших исследователей. Я пытался говорить сухим языком свидетельств и фактов, свой собственный голос сводя к минимуму. Во многом ориентиром для меня послужила структура книги Вересаева «Пушкин в жизни», вообще целиком состоящей из расположенных в хронологическом порядке цитат из воспоминаний, переписки, дневников знакомых поэта и его самого.

Но, тем не менее, ошибок и неточностей избежать невозможно. Ведь одни мои герои жили совсем недавно, другие живут сейчас. Их биографии не прошли испытания временем. Да и сам зачастую конспиративный характер их деятельности не предполагает излишней огласки и публичности. В работе я старался использовать и сравнивать как можно больше разных источников, ссылаясь на наиболее правдоподобные. Но почерпнутые оттуда данные далеко не всегда могут быть надежны — среди них протоколы допросов свидетелей и обвиняемых, выступления в суде, материалы следствия, попавшие в прессу или переданные сторонами защиты и обвинения. Все мы понимаем, насколько достоверными могут оказаться сведения, полученные в результате действий нашей правоохранительной системы. Поэтому я стремился максимально сверять аргументы противоположных сторон, в сомнительных случаях предоставляя слово им обеим. Лакуны наверняка остались, и многое еще предстоит исправить, но дело за временем — в скором будущем обязательно всплывут новые материалы, проливающие свет на темные пятна в истории недавних событий.

И. Фальковский

Продолжая начатую во вступлении тему самопожертвования террористов, можно отметить, что в трудах современных теоретиков джихада понятия джихада и шахады — мученической смерти на поле боя — неотделимы. Готовность пожертвовать собой во имя идеи является неотъемлемой частью психологии того, кто ведет джихад. В своей книге «Радостная весть рабам о достоинствах джихада» один из самых известных пропагандистов всемирного джихада палестинец Абдулла Аззам, перечисляя разные достоинства шахады, упоминает хадис, в котором говорится, что шахиду с выходом первой капли крови простятся грехи; шахид видит свое место в Раю; его украшают украшением имана (веры. — И. Ф. ); его женят на гуриях; он избегает мучений в могиле; для него безопасен самый Ужасный из дней (т.е. Судный день); его коронуют короной почета, одна жемчужина которой лучше дуньи (земного мира) и всего, что в ней есть; он женится на семидесяти двух гуриях; ему дается заступничество (для достойных) за семьдесят человек из его близких. В другом хадисе, который приводит Аззам, говорится, что шахид, умирая, не чувствует боль: «шахид, когда погибает, чувствует то же самое, что вы чувствуете при щипке» [5] Аззам А. Радостная весть рабам о достоинствах джихада. 2007 г. .