Илья Фальковский - Гражданская война уже началась

Павел Чернышев, эксперт «Commercial Real Estate», говорит, что строительные компании не рассматривают «экологический экстремизм» как существенную угрозу для себя. Большая часть столичного рынка застройки занята крупными корпорациями, для которых потеря экскаватора, пусть даже стоимостью миллион рублей, не является трагедией. Хотя на отдельные участки привлекаются небольшие фирмыподрядчики, и вот их работе подобные нападения могут существенно повредить. Зачастую компании не заинтересованы в придании таких историй огласке: во—первых, это имиджевые потери, Во—вторых, визиты милиции и проверяющих служб для хозяев строек нежелательны. На любой стройке в Москве априори легко найти столько разнообразных нарушений, что подобные визиты нередко выливаются для строителей в серьезные траты на «подарки» проверяющим.

Радикализация граждан

«За лес идет гражданская война. Причем у властей, чиновников в ней преимущества по всем позициям», — рассказывает пожилая женщина, два десятка лет борющаяся за благоприятную экологическую среду в подмосковном Троицке. Ее можно понять. Экологическое законодательство в России крайне путаное, в нем очень расплывчато прописано, какой чиновник конкретно за что отвечает, что и где можно, а что нельзя строить.

В движении «Архнадзор» «The New Times» рассказали, что, по их оценкам, жителям удается легально победить застройщиков лишь где—то в четверти конфликтов. И это еще хорошая ситуация — несколько лет назад успехи были скромнее. В Московском совете — еще одной организации, борющейся за жизненное пространство москвичей, — также говорят об успешности 20—25 % протестов жителей. Причем добиться чего—то реально можно лишь на стадии, когда проект только обсуждается, когда же стройка уже начата, вряд ли компании пойдут на попятную.

Акты отчаяния жителей, выражающиеся в ночных поджогах строительной техники, выкладываются на «YouTube», некоторые попадают в СМИ, последствия третьих фотографируют экологи, посещая конфликтные объекты. Феномен экопартизанщины не ограничивается столичным регионом. С олимпийских строек Сочи неоднократно поступала информация об уничтожении техники лесорубов. В Петербурге автовладельцы жгли экскаваторы, сносившие гаражный кооператив «Парнас». В Чите ситуация более напряженная. Дмитрий Гудков, лидер молодежной «Справедливой России», разместил в своем блоге небольшой ролик о том, как читинцы отстреливают «черных лесорубов» — тех, кто варварски рубит тайгу.

Владимир Путин недавно заявил, что 15 % территории страны экологически неблагополучны. Премьерминистр, как известно, не склонен завышать масштабы проблем, скорее наоборот. Так что у экологических конфликтов все перспективы стать детонаторами социальных столкновений.

Обыкновенный экстремизм Оппозиционеров выживают из провинции The New Times, 16.05.2011

Комментарий: Если в 2011 году инакомыслящие бежали из провинции в Москву — Питер, то в 2012 — уже за бугор…

Обыкновенный экстремизм. Региональным подразделениям МВД по борьбе с экстремизмом скоро не с кем будет бороться. Оппозиционеры и правозащитники массово перебираются в Москву и Петербург, потому что давление местных центров «Э» на инакомыслящих стало уже совершенно нестерпимым. С методами работы региональных борцов с экстремизмом знакомился «The New Times».

«Я уехал в Москву только из—за давления со стороны правоохранительных органов. Такое ощущение, что у тебя земля под ногами горит, — говорит студент, левый социальный активист из Читы Андрей «Куба» Кравченко. — Едва уехал — возбудили уголовное дело. По статьям 213 ч. 1б («Хулиганство») и 282 («Возбуждение ненависти»). 213я — за то, что я якобы побил кого—то после футбольного матча, а уже 282я — просто «для важности».

В Чите Андрей участвовал в работе социальных форумов, организовывал акции экологического протеста, был в печально знаменитом лагере экологов под Ангарском, после нападения на который погиб активист Илья Бородаенко (см. «The New Times» № 4 от 7 февраля 2011 г.), организовывал концерты, помощь детям в детдомах и бездомным. Так и стал экстремистом.

Типичный «экстремист»

Центры «Э» существуют в МВД с осени 2008го, когда были ликвидированы подразделения по борьбе с оргпреступностью (УБОПы), и большая часть их сотрудников перешла в едва созданные структуры, формально нацеленные против терроризма и экстремизма. Но еще в середине нулевых, когда только формировалось антиэкстремистское законодательство, правозащитники высказывали опасения, что применяться оно будет не столько против террористов, сколько против любых инакомыслящих. И станет фактически регулятором протестных настроений. Так и произошло. «Клиентам» центров остается лишь бежать в столицы, где еще есть СМИ, готовые вступиться за репрессируемого, действуют правозащитные организации.

«Наши милиционеры хитры на выдумки. Если я покупал билеты на транспорт по своему паспорту, то, как бы ни добирался в Читу, на поезде или самолете, сотрудники всегда встречали меня у подъезда, — вспоминает Кравченко. — Угрозы, конечно, сложно доказать, но они есть. Сотрудники «Э» приходят к тебе на учебу, работу, домой, всем интересуются, спрашивают, откуда у твоей семьи средства на квартиру. Называют тебя преступником, говорят, что таких надо сажать. В отделе, если уж попал на их неформальные беседы — а повестку они выписывают прямо там, на коленке, — тебя снимают на камеру без твоего ведома. Тыкают распечатками личной переписки из интернета. На даче в качестве улик — дескать, я кого—то бил — забирали хозяйственный инвентарь и даже разобрали на рейки теплицу. Вдруг я кого—то бил рейкой? Как—то на беседу пригласили моего товарища. Опера ему сказали: «Раз ты говоришь, что отошел от активистских дел, то пиши об этом заявление. А мы покажем это заявление «Кубе» и посмотрим, что с тобой будет!»

По убеждению Андрея «Кубы», в Москве еще есть возможность быть услышанным: «Я хотя бы не пропаду без вести — обо мне хоть кто—то пошумит на тех же Чистых прудах. А там, где никто не услышит, — проще задушить. У нас в Забайкалье «эшники» чувствуют себя хозяевами: угрожают, например, выпилить дверь, если человек им не открывает». (Вскоре после интервью Андрея задержали в Москве и отправили в Читу, где он находится теперь под подпиской о невыезде.)

Убоповское прошлое борцов с экстремизмом, по мнению блогера Анны Поляковой (автор сайта extremizma.net, где собираются сведения обо всех пострадавших от произвола сотрудников «Э»), это одна из главных проблем: «Опера в центрах «Э» — люди, привыкшие иметь дело с организованной преступностью, с людьми жесткими, вооруженными, с которыми у них было право не церемониться. Подругому они не умеют работать. Отсюда допросы с пакетами на головах у активистов и отбиванием почек. Региональные «эшники» считают идеальной ситуацию, когда на их территории вообще нет никаких политических организаций или инициатив, кроме официозных. На беседы, которые тоже являются средством давления, вызывают всех подряд, включая зоозащитников и участников инициативы «Еда вместо бомб», раздающих еду бездомным».