Николай Ващилин - Россия в путах лжи

— Так тут половина прокуроров — возмутился Нильс.

— Пусть вторая половина прибежит — невозмутимо настаивал Гном.

— Во-вторых, чтобы все положили партбилеты на стол!

— Какой стол, какие партбилеты? Вы о чём, уважаемый?

Но уважаемый, как сквозь землю провалился.

Пока гости увлечённо рассматривали инсценировку гейклуба "Расстрел 26-ти бакинских комиссаров", Нильс стырил у кого то полицейский свисток и оттащил его за золотую цепочку к играющим неподалёку детям и в ожидании прилёг отдохнуть под травку. Но мощный селевой поток чуть не смыл его вместе с газоном. Не известно чем бы этот ураган "Валентина" закончился, если бы в небе над головой Нильса не появились спасительные стринги. Долго ждать не пришлось. Наглый рыжий паренёк из ханских наследников, вождь краснокожих, взял свисток и вставил его в круглый носик… чайника. Когда бои были в разгаре и один кобель загрызал другого, а публика дурела от запаха крови, раздался оглушительный и, казалось, бесконечный вой свистка. Прибежала охрана, приехал спецназ и… пошёл пир на весь мир. Одноглазый и хромой командир спецназа сообщил всем, что, по его сведениям, в Москве Ленин восстал из гроба. Не иначе как Второе пришествие Сатаны! Надравшись до потери пульса, гости стали похвалятся друг перед другом своими прошлыми заслугами, верностью Родине и партии и в патриотическом экстазе стали швырять на стол свои старые партийные билеты КПСС, бережно хранимые в потайных карманах. Билеты скользили по столу, шурша на ветру страницами и обнажая фиолетовые штампы об уплате партвзносов. Вечеринка удалась!

Прилетев обратно в вотчину, Нильс быстро разобрался в ситуации. Ленин, действительно, восстал из гроба. Но не сам. Это престарелые коммунисты, сговорившись с Чудбайсом, залили его раствором наностекла и поставили эту стеллу на крыше мавзолея. Вышло красиво. Ленин в желе! Делегацию питерского подполья смущало только то, что руки у вождя висели по швам и глаза были прикрыты. В глазах догнивали глазные яблоки. Хотелось бы всё — таки, чтоб рукой он показывал. Привычнее. Но зато вороньё с кремлёвских башен, как ветром сдуло. И это радовало. От них много проблем у коменданта скапливалось.

Нильс не отвечал на дребезжащие телефоны, грустно ползал между складками ковра и наткнулся на спящую моль, оказавшуюся ненавистным Гномом.

— Ну что разлёгся, экстрасенс хренов. Когда вернёшь меня в человеческое состояние. Надоело мне гнидой перед вами ползать.

— Ты знаешь, дружок, я отыскал только старинное заклинание страшной силы. Нужно что — то придумать. Либо ты станешь высотой метров двадцать, как дядя Стёпа Сергея Михалкова и тебя будут любить все советские дети…

— Опять ты хрень несёшь, уважаемый. Где ты найдёшь советских детей? Они все выросли и умерли героями социалистического труда. А их дети меня, вряд ли полюбят, даже такого большого роста. Да и одежды у меня такой нет в гардеробе.

— Ну про одежду ты зря переживаешь. Елдашкин у тебя для чего выращен.

— Хорошо сказал. Ты его хоть видел во весь рост? Он ниже тебя.

Да вы так все до мышей сотрётесь!

— Не мучай. Говори второй выход из положения.

— Ну тогда предлагаю распространить заклинание на весь народ, и все станете как нормальные люди.

— Да?! Ты на всеобщее равенство намекаешь? Надо подумать, чем это мне обернётся.

— Ну думай. Я зайду днями.

— Нет, постой, Гномик.

Но Гномика и след простыл. Только на ковре валялась черная замшевая туфелька с серебряной пряжечкой.

Куда это он босой попёрся. Простудится ведь. Жалко старика. Надо бы ему суконные боты купить. Нильс вынул из кармана банкноту. Очень крупная. Мудрин подарил. Жалко разменивать. Ладно, скажу чтоб от Фонда Никиты Бесоклона купили.

Николай Ващилин, 2011

Владимир Высоцкий был кость в горле у ЦК КПСС, боявшихся потерять власть. Резал он правду — матку, да с таким подколом, что кишки у секретарей выворачивало. Да ещё хотел жить с человеческим достоинством. Хотел, чтобы народ с достоинством жил. И в те минуты, когда народ слушал его песни, он чувствовал себя Человеком. Поэтому его песни звенели изо всех окон, во всех подворотнях, а на кухнях их слушали и коммунисты, которым секретари дурили головы. Поэтому и губили Владимира Высоцкого изо всех сил. Губили унижением человеческого достоинства. И не нашёл он другого лекарства, кроме того, которое нашёл. НЕ большой был выбор в Гастрономе.

Вот бы он вернулся и посмотрел на Вечер своей Памяти! С бубнами, гитарами, в блёстках и перьях! А вот если бы он остался жить с нами? Он не ушёл бы в балет и не стал бы Михалковым. Он пел бы свои песни. Он пел бы свои новые песни. Про Сердюкова, по Криминал, про падающие спутники, про Абрамовича и Березовского, про Ельцина, про Коррупцию, про доцентов с депутатами. И был бы он у них костью в горле. И помогал бы он своему народу обрести человеческое достоинство. А сегодня, они любят его, потому, что он не живой. Светлая память поэту!

Николай Ващилин, 2013

25 января 2011 года в Храме Христа Спасителя состоялся XV Всемирный Русский Народный собор. Лично меня там не было. Поэтому и пишу эту записку сегодня 27 декабря 2012 года, после того как посмотрел растиражированное пламенное выступление на Соборе Никиты Сергеевича Михалкова в 45 выпуске его Бесогона ТВ, где он с пафосом упрекает Главнокомандующего и Президента России Владимира Путина в том, что потеряв всякий стыд и уважение к армии и народу ОН сидит на трибуне с министром обороны Анатолием Сердюковым во время военного парада!

Сказано это было горячо, под шквал аплодисментов. Вот только нужно ли было это говорить спустя полгода в такой аудитории и на Телевещании по всему миру — это вопрос! Будучи членом президентского совета, совета министерства обороны /от которых получил право носиться по Москве с синей проблесковой моргалкой/ мог бы вникнуть в сценарий при обсуждение парада, позвонить по дружески Владимиру Путину, подсказать, чтобы стоймя стояли во время парада. Вот и всё! Ну уж если «проехал поезд», то лишний раз напоминать всему миру, что парни обосрались перед народом — не стоит. Не по товарищески это. Я вот напоминаю Михалкову, что он двадцатилетнюю дружбу нашу предал за то, что я его полюбовницу прикрывать отказался, прелюбодеянием заниматься ему по дружески запретил, а он обижается. Так и Путин может обидеться. Или у них не дружба, а нечеловеческая любовь. Если такой не обидчивый, то фигли на меня так обиделся — и Путин, и Михалков? А кто Михалков без Путина? Как и без папы — ноль на палочке.