Олег Кашин - Власть. Монополия на насилие

Я радуюсь, потому что сейчас, за четыре дня до выборов, мне кажется, самое время увлечься чем-нибудь таким, что гарантированно не окажется кремлевским или антикремлевским проектом.

История группы Дятлова не разгадана и, скорее всего, никогда не будет разгадана, но что само по себе очень здорово — можно быть уверенным, что в этой истории никогда не прозвучит слово «Путин».

Удивительно, но в нынешней общественно-политической обстановке это само по себе становится ценностью, и я очень бы хотел, чтобы «твиттер» обсуждал историю группы Дятлова хотя бы до конца недели. Дольше не получится, но хотя бы еще несколько дней. Потом опять начнется Чуров, митинги, Путин, нашисты, Навальный и прочее. Но пока — пока действительно интереснее поспорить о том, почему именно погибли те семеро парней и две девушки, который 53 года назад ушли в поход в Уральские горы.

20 июня 2012. Комментарии нового патриаршего пресс-секретаря Александра Волкова по поводу присуждения патриарху Кириллу премии «Серебряная калоша» — это такой стандартный набор слов, которые мы в последние месяцы слышали неоднократно: «уподобиться безбожникам начала XX века», «общество окажется гораздо более духовно здоровым», «нанесли вред не личности предстоятеля Церкви, а чудовищный вред своим душам». Эти слова мы слышали много раз, они неубедительны. Такая риторика не работает.

И мне бы не хотелось в нынешних исторических обстоятельствах становиться добровольным помощником патриаршего пресс-секретаря, но я должен сказать, что самое неприятное во всем этом сюжете — то, что неубедительные слова пресс-секретаря не делают героев из организаторов «Серебряной калоши».

Я ушел с этой церемонии, именно, как принято говорить, покинул зал минут, может быть, через двадцать после ее начала, и присуждение награды «господину Гундяеву» застать как раз успел. И если церковь думает, что эпизод с патриархом как-то выделялся из общей стилистики церемонии, то это было бы ошибкой — в контексте происходившего на сцене награждение патриарха часами ничем особенным не отличалось от остального.

Началась церемония с танцевально-песенной истории про нашистку Свету — на сцене плясала девушка в пуховике, изображающая глупую провинциалку. Со Светой танцевали мужчины в омоновском камуфляже. Потом еще, — как раз чтобы разбить кувалдой не полученные патриархом часы, — появился актер в рабочем комбинезоне, изображающий «потомственного рабочего «Уралвагонзавода». Вот после этого рабочего, когда на сцену вышел певец, изображающий Всеволода Чаплина, я и ушел, и уже потом в новостях читал об остальных наградах — Владимиру Жириновскому, депутату Милонову, Аркадию Мамонтову. Не знаю, звучало ли со сцены слово «быдло», но не удивлюсь, если звучало.

Это был такой капустник, устроители которого очень хотели понравиться, условно говоря, «аудитории Болотной площади» — вот просто взяли все самые актуальные темы последних месяцев, от Чурова до полпреда Холманских, и перевели их на язык развлекательного телевидения путинских времен. И вот с языком-то и случилось непредвиденное: на этом языке хорошо шутить про тещу и про геев, а от того, что в шутке про тещу слово «теща» механически заменить на слово «патриарх», шутка острой и смешной не станет. Они хотели поговорить с Болотной площадью на ее языке, но оказалось, что просто не знают никакого языка, кроме своего собственного. И вот именно этим, а вовсе не нанесенным «вредом личности предстоятеля» они нанесли вред своим душам, да и не только своим.

15 июня 2012. Если бы я составлял золотой фонд высказываний российских чиновников — в хорошем смысле золотой фонд, то есть не курьезы, а действительно важные и умные слова, — то в этот золотой фонд я бы обязательно включил слова главы Российского футбольного союза Сергея Фурсенко по поводу задержаний российских футбольных фанатов в Польше. Фурсенко сказал: «Нам всем надо очень сильно задуматься. Выезжая в Европу, мы сталкиваемся с нормальным правовым полем, к которому не привыкли». Речь идет о российских футбольных хулиганах, уже получивших в Польше тюремные сроки в два и три месяца, и тех, кто еще только ожидает решения польского суда.

Это действительно очень важные слова, которые имеют отношение не только к околофутболу, хотя и на нем стоит остановиться чуть подробнее. Я совсем не футбольный журналист и даже не болельщик, за матчами Чемпионата Европы слежу вполглаза, но о футбольных фанатах я писал дважды в жизни. Первый раз — для одного далекого от спорта журнала я писал большую статью о том, что группировки футбольных хулиганов в действительности — это что-то вроде частных силовых структур, некоторые из которых регулярно зарабатывают тем, что берут у прокремлевских молодежных движений подряды на, скажем так, неправовое подавление оппозиционной активности, и второй раз — в декабре 2010 года после фанатских беспорядков на Манежной площади я писал, что власть вырастила из околофутбола ту силу, которую уже сама не способна контролировать.

И вот теперь эта сила оказалась, как сказал Фурсенко, в «нормальном правовом поле», и к ней уже не Владимир Колокольцев приезжает на переговоры с людьми в масках и не Владимир Путин садится с ними за круглый стол, а скучный польский суд раздает им месяцы тюрьмы. Как говорили в старину — почувствуйте разницу.

В «нормальном правовом поле» дубайская полиция (состоящая, очевидно, из каких-то сверхлюдей по сравнению с российскими коллегами) быстро ловит парней с золотыми пистолетами, которым в России тюрьма просто не может грозить по определению. В «нормальном правовом поле» фигуранты «списка Магнитского» чувствуют себя не хозяевами жизни, а людьми, у которых могут быть серьезные проблемы как минимум с пересечением границы.

Нормальное правовое поле — это вообще хорошо. В нормальном правовом поле истории с угрозами убийством не заканчиваются извинениями и подаренными часами. За укрывательство банды убийц не штрафуют на 150 тысяч рублей. За изнасилование бутылкой от шампанского полицейского не сажают под домашний арест. И, хоть Сергей Фурсенко и не задал этого вопроса, он все равно напрашивается: Почему же у нас правовое поле — не нормальное?

Чтобы ответить на этот вопрос, в золотой фонд высказываний российских официальных лиц я бы включил еще одну цитату, тем более, что она как раз посвящена Сергею Фурсенко. Вот эта цитата: «Можно там отбуцкать его за углом». Эти слова Владимир Путин, как известно, произнес на встрече с футбольными фанатскими объединениями. Все или почти все, кто сидел с ним тогда за столом, сейчас находятся в Польше. Они не виноваты, что в их стране власть объяснила им, что «отбуцкать» — это нормально, а соблюдать законы — нет.