Сергей Доренко - Так говорит Сергей Доренко. Донбасс – дымовая завеса Путина?

Сергей Доренко: Да я умоляю, да я умоляю…

Анастасия Оношко: Там даже Боинг сбил кто-то. Не понятно, кто.

Сергей Доренко: Да я умоляю. Ну уж конечно…

Анастасия Оношко: А вертолет уж тем паче можно сбить.

Сергей Доренко: Нам понятно, кто. Или Порошенко или Коломойский. Очевидно, кто. А может, оба вместе.

Анастасия Оношко: А что же вертолет не сбили?

Сергей Доренко: А вертолет может идти… Ты не летала на вертолетах, на военных?

Анастасия Оношко: Нет.

Сергей Доренко: Вертолет летит в пятнадцати метрах от земли.

Анастасия Оношко: Да?

Сергей Доренко: Я тебе говорю. Я летал из Моздока в Ханкалу постоянно 15 метров от земли, взмывая над электропередачами. Потому что иначе бы он порвал электропередачи. Вот на какой высоте идет вертолет. Понимаешь? Прямо над землей.

Анастасия Оношко: Да.

Сергей Доренко: Когда видит электропередачи, он чуть-чуть поднимается – и опять опускается. Вот на таком вертолете…

Анастасия Оношко: А какое расстояние он может так пролететь?

Сергей Доренко: Да много.

Анастасия Оношко: Я просто не знаю, честно. Сколько километров?

Сергей Доренко: 500–600.

Анастасия Оношко: 500–600? То есть через границу пролететь может?

Сергей Доренко: Да. О, господи, что за проблема?

Анастасия Оношко: Хорошо.

Сергей Доренко: …Игорь Иванович удаляется в Снежное…

Анастасия Оношко: Оттуда летит на вертолете…

Сергей Доренко: Оттуда садится в вертолет…

Анастасия Оношко: И летит в Ростовскую область.

Сергей Доренко: Да. Дает своему адъютанту, самым верным и самым близким указ, что он ранен и вывезен срочно, – но никому не объяснять, куда. Тяжело ранен, был вывезен и прочее. Улетает. Тут садится в самолет…

Анастасия Оношко: Но они не дают при этом тогда сообщений в прессу, что он ранен. Нет, этого нет.

Сергей Доренко: Есть утечка, что он ранен. Сразу выпускается утечка, что он ранен. Хотя ближние, которые его видели за час до этого, говорят: «Вы с дуба рухнули? Как это ранен? Мы сегодня с ним завтракали». Понятно, да?

Анастасия Оношко: Так, дальше.

Сергей Доренко: …Садится на самолет и через два часа в Москве. Понятно? Ростов – Москва, – лететь час сорок пять.

Анастасия Оношко: И его никто не узнал? Или самолет был отдельный?

Сергей Доренко: Зачем? Его у трапа встретили и повезли.

Анастасия Оношко: А Молотов чего в отставку ушел?

Сергей Доренко: Молотов ушел в отставку, да. Ну это тоже совпадает. И очень интересно. Это очень интересно. И тут ему говорят. Тут уже Бородай, который уехал оттуда, как ты знаешь. Тут уже Пушилин, который на фиг никому не нужен, но не важно… Значит здесь Бородай и прочие. Понятно?

Анастасия Оношко: Да.

Сергей Доренко: И с ним встречаются и говорят: «Игорь Иванович, значит вы…»

Анастасия Оношко: Это вы предполагаете, давайте слушателям скажем.

Сергей Доренко: Я предполагаю!

Анастасия Оношко: Это все возможный сценарий.

Сергей Доренко: Абсолютно возможный сценарий, – тот, который я полагаю наиболее рациональным и вероятным. Потому что так вот прямо Чапаев и бросился в речку, – по нему лупанули, и он в речку, Урал не переплыл. Это знаешь, все из художественных фильмов…

Анастасия Оношко: Но там же по-настоящему стреляют, почему нет? Там люди погибают.

Сергей Доренко: Да-да, да-да. Красиво идет интеллигенция, каппелевцы, Чапаев, все такое. Это мы с вами смотрели кино когда-то давно в детстве. Я сейчас не про это. Я тебе говорю про Игоря Ивановича. Он приезжает в Москву в моем сценарии. Ему здесь говорят: «Голубчик, значит, пора бы вот собственно… Да, молодец, вот все это, – ну все уже, ну давай, ну хватит, ну сколько можно, ну давай, ну зачем ты? Ладно, ну давай потихонечку будем сворачивать…» Я уже говорил, какая у меня точка зрения. По Крыму договоренность есть, а Восточная Украина – дымовая завеса… Впервые я объявил об этом Олегу Цареву, я сказал: «Олег, только я прошу учитывать, что вы дымовая завеса». Он мне говорит: «Как дымовая завеса?» «А вот так! Вы дымовая завеса». Он говорит: «Чья?» Я говорю: «Крыма. Вы дымовая завеса Крыма. Вы под сдачу идете. Вы идете под сдачу». Я это сказал в марте.

Анастасия Оношко: Да.

Сергей Доренко: После этого он мне перестал звонить, кстати говоря. Разочаровавшись во мне. Понимаешь?

Анастасия Оношко: Да.

Сергей Доренко: Вот и вся недолга. Мне кажется так, Насть!

Анастасия Оношко: А я думаю, что его нет в живых. Но это…

Сергей Доренко: А Анастасия Оношко думает, что его убили.

Анастасия Оношко: Вы-то поопытнее, конечно, чем я. Это точно, но…

Сергей Доренко: Настя, сейчас мы сделаем по-другому.

Анастасия Оношко: Давайте.

Сергей Доренко: Сейчас мы подключим наших политобозревателей…

Анастасия Оношко: Диванных.

Сергей Доренко: Аналитиков диванных, да. Аналитиков диванных…

Анастасия Оношко: Знатоков.

Сергей Доренко: Знатоков и военачальников. Вот мне пишут: «Утренний бред! Проснись, Сергей!» Почему утренний бред? Это уже у меня такой состоявшийся. Сколько я несу это бред? Пять месяцев подряд. Так что нормально. Я несу это бред, правда, не всегда в эфире. Но я всегда считал, что Донбасс – дымовая завеса Крыма. Я говорил об этом с марта месяца…

Вернемся к обсуждению. Погнали… «Сергей, если Стрелков жив и по вашей версии сдает Новороссию…» Не сдает, а выслушивает предложения. Что значит «сдает»? Все равно автор-то не он. «То все равно рано или поздно он должен будет появиться и как-то это объяснить». Ну во-первых, рано или поздно… у нас 2014-ый. Любое ранение дает вам по-хорошему от двух недель до трех месяцев возможности не появляться. От трех недель. Если человек ранен, он спокойно три недели может не появляться. Он может спокойно два месяца не появляться. Ранен – и все. Ранен. Сам может он сидеть в этот момент на даче. Если он убит или тяжело ранен и завезен в Россию, тогда вся эта история с переходом на другую должность вполне может быть.

«Что, по-вашему Стрелков – Кощей Бессмертный? Он не может быть ранен или, не дай бог, убит? Про завесу для Крыма это только филолог может придумать». Да почему филолог? Это Сунь Цзы. Почитайте Сунь Цзы. Сунь Цзы «Искусство войны». «Ворон в облаках». Почитайте, пожалуйста. Или наоборот. Не читайте. Вам легче будет.

«Наверняка Стрелкова убрали наши органы или увезли. Скорее всего, убили, зная его убеждения». Я думаю, что нет. Я думаю, что Стрелков человек техничный, и человек, понимающий нужды государства, и человек, с которым можно всегда поговорить.

Анастасия Оношко: Неужели так тяжело, вот действительно, убить человека? Мне так странно. На самом деле мне странно, что так долго ведется эта война…

Сергей Доренко: Послушай меня. Можно я дам свою оценку? Есть примерно 50 человек русских на этой войне. Которые знают друг друга по Боснии, по Приднестровью, по Кавказу и так далее. Примерно 50 человек.