Андрей Паршев - Л. П. Берия

Вторая заслуга — организация крупнейших прорывов в научно-технической области. Причём не в форме, с 50-х годов активно пропагандируемой у нас (сомнительные открытия без практической полезности). Уже писалось о разработке ракетного кольца ПВО вокруг Москвы, проведённой под руководством Л.П.Берия. В своём роде не менее революционная эта работа делалась вопреки всем канонам технологии и, тем не менее, оказалась успешной. При вроде бы локальном значении, пусть даже дело касалось нашей столицы, эта разработка значительно повлияла на направление технического прогресса в военной области, причём для всех стран мира. То, что не могли обеспечить ни ствольная артиллерия, ни авиация, оказалось под силу ракетам. Подобного до нас не смогли сделать ни немцы, ни японцы, ни западные союзники, хотя их проблема бомбардировок касалась в ходе войны напрямую. Отсюда и началось победное шествие управляемых ракет по миру.

Эти проекты дали конкретные результаты при жизни Л.П.Берия, и отрицать его роль невозможно — слишком много сохранилось свидетелей и документов. А вот его роль в ракетных проектах не освещена, поскольку победные сообщения ТАСС прозвучали только в 1957 году. Был ли Л.П. в стороне от тяжёлых ракет? Вряд ли, ведь разработка ядерного оружия и ракетных носителей для него составляли единое целое. Думаю, что не без участия Берия было разработано правительственное "Постановление о разработке реактивной техники" 1946 года.

В массовом сознании бытует мнение, что начальнику можно быть круглым невеждой, надо лишь окружить себя умными, но ни за что не отвечающими советниками, и дело будет в шляпе. Там оно в конце концов и оказалось.

Это хорошо видно по экономической политике. Темпы роста советской экономики 30-х — 50-х годов хорошо известны. Но в 1965 году Косыгин с подачи группы "советников" провёл первую официальную реформу сталинской экономики (за границей она известна как "реформа Либермана", по фамилии руководителя группы советников). Результат был не смертелен, но "процесс пошёл". Горбачёв и Рыжков для своих умопомрачительных экспериментов по перекачке средств из безналички в наличку с помощью малых предприятий привлекли другую группу "экономистов", предположительно шаталинскую, а про нынешних советников все знают, и про результаты реформирования тоже.

Начиная с Хрущёва, жизнь показывает, что, если руководитель вместо того, чтобы самому входить в курс дела, начинает доверять советникам, то результаты его правления бывают плохи. Выражая ту же мысль, но другими словами, скажу: руководитель должен быть образован и умён не только в науке прихода к власти. От этого зависит судьба страны. Как этого добиться — другой вопрос, но привлечение советников — не замена мозгов. Ну привлёк Горбачёв в качестве политических советников Бовина, Бурлацкого и Яковлевых — и к чему пришёл, к чему привёл страну? А ничего не скажешь, люди умные, поумней Горбачёва.

Ведь надо ещё и уметь оценивать советников. Иной при всех своих званиях — сущий баран, есть среди специалистов и авантюристы, и жулики.

В качестве исторического анекдота расскажу такую историю. Был у нас такой Лев Термен, изобретатель электромузыкальных инструментов, известный тем, что показывал свой "терменвокс" самому Ленину. Потом Термен жил в Америке, потом сидел в "шарашке". Так вот когда Берия его спросил, сможет ли он сделать атомную бомбу, он заявил, что сможет. А на вопрос о том, что ему для этого нужно, ответил, что "персональную машину с шофёром и полторы тонны стального уголка".

Но это курьёз, но вот в истории "уранового проекта" были критические моменты. Как у нас начались работы по "бомбе"?

Физик Флёров был на фронте, без всякой брони служил авиатехником. И именно на фронте, просматривая западные научные журналы (если кто-то проскочил это место, повторю — будучи на фронте и просматривая западные научные журналы), он заметил, что в них исчезли статьи по урановой проблеме. Он сделал вывод, что на Западе в этой области начались работы военного назначения, поэтому они и были засекречены, и начал писать письма Сталину (а не руководству отечественной физикой, видимо, хорошо представляя себе его уровень), и одно из них дошло до адресата.

Советское руководство обратило внимание на предостережение Флёрова, что и послужило толчком к осуществлению уранового проекта. Соответствующие задачи были поставлены перед нашей стратегической разведкой, а ставил их, как вы уже догадались, Л.П.Берия. Именно он заведовал нашей разведкой, кроме всего прочего.

А у Сталина был неприятный разговор с "ведущими" нашими физиками. Для научного руководства проектом был почему-то выбран не какой-нибудь маститый учёный, а не слишком известный Курчатов.

Обратите внимание — "научной общественностью" ни Флёров, ни Курчатов не воспринимались как ценность. Курчатов вместо эвакуации на Восток размагничивал корпуса кораблей под немецкими бомбами в Севастополе, а Флёров вообще воевал, отнюдь не на "Казанском фронте". Ему даже брони не досталось!

Это говорит о том, что советское руководство того времени и само в достаточной мере разобралось в проблеме, чтобы прислушаться не к авторитетам, а к малоизвестным учёным.

А представьте себе, что было бы, если бы Сталин и Берия положились на советников!

После войны Хрущёв, Маленков и Берия составляли устойчивую группу. Ревниво настроенные старшие члены Политбюро насмешливо называли их "младотурками". Берия до последнего не верил и, возможно, так и не узнал, что его предали те, кого как он считал друзьями — Маленков и Хрущёв.

Так почему же Берия стал ненавистен всем?

Причина — в нездоровой обстановке в стране после войны, а особенно — в руководстве. Сталин, видимо по болезни, явно "отпустил вожжи", которыми он раньше так хорошо управлял. Доказательством тому служит факт ожесточённой борьбы за власть между группировками — это явный признак отсутствия реального дела. Некому было ставить задачи "правящей элите" и спрашивать за их решение.

Война — не школа гуманизма. Любая, какой бы справедливой она ни была. Война — это катастрофа, уродующая все стороны общественной и государственной жизни.

Спросите любого ветерана-фронтовика, израненного героя, и он вам подтвердит, что были и лучше его, но они погибли. На войне погибли лучшие.

В конце войны несуразно важную роль начинают играть люди и структуры, связанные с войной и военным производством. После войны они становятся не нужны и должны потерять своё значение, но хотят ли они этого?

Как ни парадоксально, от этого меньше страдают побеждённые страны, военная элита которых уничтожена. В Японии и Германии не было проблем с ориентацией политики — только на мирное созидание. А вот во Франции и США, например, вместо миролюбивых предвоенных руководителей к власти пришли генералы и ястребы, ввергшие вскоре свои страны в новые бесславные войны.