Максим Калашников - Робот и крест. Техносмысл русской идеи

На наш взгляд, русским, отвоевавшим свою страну у мародеров, придется действовать по двум направлениям.

Во-первых, создавать самую благоприятную среду для поиска и применения инноваций.

Во-вторых, развернуть систему суперпроектов, буквально тянущих Россию в новую цивилизацию.

Одно без другого немыслимо. Тут многое зависит от воли правителей страны. От их исторической доблести, от их ума и воображения.

Давайте посмотрим на историю одного из самых успешных мегапроектов, буквально соткавшего современный мир. На американский ядерный проект «Манхэттен». Вернее, найдем разгадку того, почему он вообще был начат? Ибо вложить в 1941 году бешеные государственные деньги в то, что еще нельзя было ни увидеть, ни пощупать — это все равно, как сегодня тратить казенные средства на исследование торсионных полей. Как вообще стал возможен «Манхэттен», ставший, бесспорно, одним из самых грандиозных успехов Запада, нашего врага?

Если откровенно, то весь нынешний мир произрастает из величайшего научно-технического проекта: атомного. Из него вырос затем космический мегапроект, и благодаря сим прародителям сегодня мы имеем и микроэлектронику, и спутники связи, и сотовую телефонию, и бытовую электронику, и миниатюрные, но мощные компьютеры. Да буквально все!

Становясь все старше, я все сильнее удивляюсь тому, как ученым удалось убедить американские власти вложить огромные средства в проект создания атомного оружия. Вот это — настоящее чудо! Просто какая-то сага о Великой Инновации.

Если быть вовсе откровенными, то атомной физике несказанно повезло в том, что к власти в 1933-м пришел Гитлер — а европейские ученые испугались, будто фюрер повел работы по созданию атомной бомбы. Однако на первых порах эти страхи не воспринимались сильными мира сего всерьез. Идею начала работы над атомным оружием американскому правительству пробовали подать еще весной 1939 года. 17 марта знаменитый (в дальнейшем) итальянский физик-атомщик Энрико Ферми битый час пытался втолковать начальнику Технического управления ВМС США адмиралу Хуперу огромное значение ядерных исследований для будущего и страны, и мира. Но адмирал слушал невнимательно — и Ферми больше не приглашали. Никто не принял всерьез ученого-чудака, беженца из фашистской Италии, не имевшего на тот момент американского гражданства.

Ученый говорил об уране. А уран буквально вчера считался бесполезным металлом. Советский историк науки Сергей Венецкий в книге «Рассказы о металлах» (1970 г.) приводит статью из английской технической энциклопедии 1934 года: «Элементарный уран практического применения не имеет».

Спусковым крючком атомной паники среди самых умных и дальновидных людей послужили несколько статей в научном журнале «Нейчур» накануне начала войны в Европе.

11 февраля 1939 года немецкие физики Отто Фриш и Лиза Мейтнер опубликовали итоги своих экспериментов с ураном, показывавшие: деление ядер идет, тепло выделяется. 18 февраля Фриш снова выдает статью об экспериментах по делению ядра. Фриша и Мейтнер поддерживает такой авторитет в ядерной физике, как Нильс Бор, опубликовав свою статью в «Нейчур» 25 февраля. Но к тому времени о волнующих опытах по расщеплению ядра подхватила массовая пресса.

Наступила весна. Гитлер уже занял остатки Чехословакии и еще только приступал к подготовке вторжения в Польшу, как 19 марта 1939 г. французские физики Фредерик Жолио-Кюри, Ханс фон Хальбан и Лев Коварский опубликовали в «Nature» статью, где привели все материалы, доказывавшие возможность цепной реакции урана. 22 апреля 1939-го они обнародовали вторую статью, где назвали точное число нейтронов, выделяемых на каждом этапе цепной реакции. Именно это вызвало волну статей в обычных газетах, которые затрубили о том, что вот-вот будет создана Супербомба. (Джим Бэггот. «Первая война физиков: тайная история атомной бомбы. 1939–1949» — Москва, «Эксмо», 2011 г., с. 35).

Конечно, в первую очередь заговорили о том, что атомную бомбу может создать Германия. Слишком уж футуристическим, технократическим и дерзким казался национал-социалистический режим. К тому же, в Германии ученые весной 1939-го был создан «Урановый союз» из физиков-атомников и проект по изучению свойств урана под руководством Курта Дибнера — под эгидой военных. Но в Америке никто и не думал чесаться.

«…Вашингтонские деятели, пораженные бюрократическим склерозом, наши фантастической саму идею использования энергии невидимого глазу атома в военных целях…», — написал знаменитый советский историк Н. Н. Яковлев («Франклин Рузвельт. Человек и политик. Новое прочтение» — Москва, «Международные отношения», 1981 г., с.260).

Мы-то теперь знаем, что гитлеровцы всерьез атомным оружием не занимались, в постройке первого экспериментального реактора на три года отстали от американцев. Атомная энергия тогда имела все шансы так и остаться неосуществленной мечтой еще на долгие десятилетия, повторив нынешнюю судьбу, например, энергоинверсии Ощепкова. Но, что случилось потом, в 1939-м, можно назвать только одним словом — чудо. И если Гитлер стал его невольным «соавтором», то два других государственных мужа, Черчилль и Рузвельт — вполне сознательными.

Однако все было не так просто, как кажется нынче.

Военные конца 1930-х годов воспринимали физиков-ядерщиков с их идеей атомной бомбы примерно так же, как и легион параноиков, осаждавших военное ведомство со своими безумными изобретениями. Шарлатанов и сумасшедших и в те времена хватало. Кто-то сулил поджигать в небе тучи угольной пыли, уничтожая таким образом эскадрильи вражеских бомбардировщиков. А кто-то — и таинственные «лучи смерти».

«Поседевшие на службе старшие офицеры, вынужденные по указаниям сверху вести беседы с учеными, ясно давали понять им, что чувствуют к ним не больше уважения, чем к многочисленным «сумасшедшим изобретателям», грозившим задушить армию и флот проектами всевозможных невероятных видов оружия. «Только на днях, — рассказывал американский офицер группе ученых-атомников во время одного из таких собеседований, — один тип тоже прислал мне какой-то генератор лучей смерти. Я испробовал эту штуку на нашем полковом козле. И что бы вы думали! Скотина живет себе как ни в чем не бывало!» (Р.Юнг. «Ярче тысячи солнц» — Москва, Государственное издательство литературы в области атомной науки и техники, 1961 г., с. 94).

Дело в том, что принцип цепной реакции (ключевой для создания ядерного оружия и ядерного реактора) был доказан и принят физиками только в 1939 году. Он просто еще не успел проникнуть в массовое сознание: оно все-таки инерционно.