Николай Черкашин - Последняя гавань Белого флота. От Севастополя до Бизерты

В июле месяце на транспорте “Кронштадт” были случаи заболевания бубонной чумой. Транспорт был уведен в Сиди-Абдалла, изолирован и продезинфицирован. Из его состава умерло 8 человек, на других судах случаев заболеваний не было, и эпидемия далее не распространилась. После этого транспорт был уведен в Тулон и был взят, как плавучая мастерская, во французский флот. “Кронштадт” был прекрасно оборудован как мастерская и имел богатое снабжение всякими материалами. С его уходом эскадра лишилась мастерской, что было очень чувствительно для нее. Приходилось ремонт делать судовыми средствами и только в исключительных случаях обращаться к помощи адмиралтейства.

Что касается личного состава, то для продолжения образования молодых офицеров были организованы подводный и артиллерийский классы. Для поддержания интереса к морскому делу и знакомства с морской литературой после войны был основан литографический журнал “Морской сборник”, который выходил ежемесячно в течение почти трех лет.

Попытки сделать что-либо в отношении поддержания уровня знаний и заинтересовать личный состав исходили от отдельных офицеров, но, к сожалению, не встречали со стороны командования особого сочувствия. Для этого нужны были энергия и способный к организации начальник, но этого, увы, не было. Нередко попытки предпринять что-то полезное в нашем положении встречали противодействие, что плохо влияло на состав. В этом отношении эскадра была в прямой противоположности к армии, где делалось много хорошего и полезного. Но там была энергия и воля, но на эскадре этого не было.

С Дальнего Востока стали поступать сведения о том, что Приморье очищено от красных. Владивосток занят белыми. Каждый из нас с жадностью ждет новостей и уже мечтает о переходе во Владивосток, мерещится, что-то несбыточное... Но это так понятно в нашем положении. Нужно надеяться, нужно ждать...

В октябре морской префект Бизерты получил приказание сократить личный состав Русской эскадры до 200 человек. Это было равносильно ликвидации. Начались переговоры, длившиеся несколько дней, которые закончились тем, что было разрешено оставить 348 человек. Командующему пришлось согласиться, хотя он не терял надежды увеличить это число путем ходатайства через Париж. 7 ноября было назначено списание, причем морской префект настаивал на скорейшем проведении этой меры. Это приказание было большим ударом для эскадры»...

Но еще большим ударом был приказ французских властей, отданный в угоду большевистскому правительству в Москве, о спуске Андреевского флага. Андреевский флаг спустили с кораблей Русской эскадры торжественно и печально 29 октября 1924 года...

Привожу два документа.

«Приказ

Вр. и. д. командующего Русской эскадры

Порт Бизерта. Крейсер «Ген. Корнилов»

№ 690

Вследствие сокращения бюджета Французского морского министерства, на иждивении которого находится наша эскадра, морским префектом получено распоряжение из Парижа о сокращении до пределов штатов нашей эскадры.

Неблагоприятно сложившиеся для нас обстоятельства вынуждают меня списать большую часть личного состава, честно и бескорыстно не только заботившегося о сохранении национального достояния, но и своим трудом доведшего материальную часть его до полной исправности.

Отлично сознавая, что только чувство исполненного долга может служить некоторой наградой за произведенную работу, все же прошу списываемых на берег принять мою глубокую благодарность.

Контр-адмирал Беренс».

«№ 694

Расставаясь с теми, которым выпала доля уйти на берег, я хочу подтвердить им, что эскадра не прощается с ними, что она всегда будет считать их своими. Всем чем может, эскадра всегда поддержит и поможет им

Затем на основании бывших случаев, дам следующие советы:

1. По приходе в лагерь сразу завести свои строгие порядки, помня, что как бы ни был строг свой, он все же легче, чем более льготный, но введенный из-под чужой палки.

2. При уходе на работы, придется встретиться с недоброжелательством евреев и итальянцев, старающихся бойкотировать русских и ведущих против них агитацию. Боритесь с ними их же оружием, т.е. сплоченностью и солидарностью. Поддерживайте друг друга. Нашедший хорошее место, старайся пристроить своих. Держитесь друг друга, так как в единении сила.

3. Не верьте всяким слухам о возможности массовой отправки в славянские и другие страны. Когда такая возможность представится, все будут оповещены официально мною или штабом. Пока для поездки туда требуется личная виза.

Контр-адмирал Беренс».

Ночной ужин на борту. Мидии! Привет от Марины — это ее любимая морская еда.

Три вещи удивили ее в Бизерте: светловолосые мальчишки, сыновья араба-смотрителя кладбища. «Да это праправнуки магрибских пиратов, которые брали в жены светловолосых пленниц».

Второе. Мы стояли на мосту, ветер развевал золотистые Маринины волосы. Мимо проезжал автобус, и все черноголовые пассажиры уставились на Марину. Автобус едва не накренился: блондинка в здешних местах равнозначна чуду.

И третье, о чем она всегда рассказывала после Бизерты: мы искали дом Ширинской и спрашивали у прохожих. «О, мадам Ширински!» И нас вели, передавая из рук в руки...

И еще романсы, которая она исполняла по просьбе хозяйки дома для ее подруги-француженки... «Калитку» и «Хризантемы»... Надо было видеть, с какой гордостью поглядывала Анастасия Александровна на свою гостью: вроде, знай наших, вот какие у нас замечательные романсы... Водила нас Ширинская и в местный католический женский монастырь, где у нее было немало подруг. А потом мы поехали на русское кладбище — составлять план для реставрации разбитых и обветшалых могил. Марина водила ее под руку, а «мисс Русская эскадра» по великолепной памяти называла, кто и под каким камнем лежит. Я чертил план, отпечатал его на компьютере для реставраторов.

Вот всего лишь несколько судеб тех, кто прошел Бизерту...

Червинский Всеволод Григорьевич (14.04.1894—после 1938), лейтенант (в чине по приказу главнокомандующего ВСЮР генерала П.Н. Врангеля, с 28.03.1920, со старшинством с 07.06.1919). Сын члена Государственной думы от Подольской губернии. Окончил Е.И.В.Н.Ц. Морской корпус с производством в мичманы (Высочайший приказ по МВ за № 1453 от 30.07.1915). Во время Первой мировой войны служил на ЧМ. Офицер флагманского корабля «Евстафш», затем дредноута «Императрица Mapia» (1915—07.10.1916). Участник противобольшевистской борьбы на Юге России. До эвакуации из Крыма воевал на канонерках белого ЧФ. На 25 марта 1921 года находился в составе интернированной в Бизерте Русской эскадры на транспорте «Кроншадть». В эмиграции проживал в Тунисе. Работал управляющим на свинцовых рудниках около Табарки. Из-за нежелания брать французское гражданство имел осложнения с администрацией. Подписчик издававшегося в Праге «Морского журнала» (1933—1938), член Военно-морского исторического кружка в Париже. Умер в Тунисе и похоронен на кладбище Боржель.