Антон Керсновский - История Русской армии. Часть 4. 1915–1917 гг.

Заседания происходили в атмосфере полной безопасности. Временное правительство гарантировало свободу собраний. Призывы к убийству произносились безнаказанно – во имя свободы слова. Распространению же в войсках листовок с призывами к братанию и немедленному миру благоприятствовала свобода печати. Большевики властно требовали от злополучных чеховских людей во имя их принципов полной свободы для себя, с тем чтобы потом – уже во имя своих принципов – лишить их всякой свободы…

Я хочу, чтобы Ленин мог в России говорить столь свободно, как в Швейцарии! – воскликнул Керенский, мудрый министр этого замечательного правительства. Желание Керенского сбылось.

Незадолго до русской революции, в феврале, молодой император Карл попытался завязать переговоры о сепаратном мире. Он выбрал ложный путь и, вместо того чтобы обратиться к России – главному противнику Австро-Венгрии, обратился к западным союзникам, в мире с Австрией не заинтересованным. Тайные переговоры Австро-Венгрии с Францией, Англией и Италией длились весь март и закончились полной неудачей: Италия предъявила чрезмерные требования. Франция и Англия, от которых все зависело, не соглашались на мир по соображениям принципиального характера: западные демократии добивались разгрома и уничтожения реакционно-клерикальной аристократии Габсбургов. Масон Рибо и проходимец Ллойд Джордж [168]отвергли предложение кайзера Карла и предпочли затянуть войну на полтора года и погубить зря миллионы жизней.

Австрийский император, не пожелавший завязать переговоры с Россией, поплатился за это недомыслие развалом страны, крушением трона и смертью в изгнании. Франция, Англия и Италия скрыли эти переговоры от своей союзницы России, ведя их за нашей спиной. Министр иностранных дел Милюков узнал об этих переговорах только несколько лет спустя, после войны, из мемуарной литературы.

С 3-го по 16 апреля состоялось наступление французской армии в Шампани. От многочисленных своих осведомителей во влиятельных пораженческих кругах Франции германское командование было своевременно о нем извещено. Тем не менее положение немцев было критическим. Нас спасла только русская революция, откровенно признался Людендорф. Наступление было прекращено недостойной политической интригой. Талантливый Нивель был уволен министром Пенлевэ. В мае начались повсеместные военные бунты. Беспорядки охватили 28 дивизий, и одно время дорога на Париж была немцам открыта. Всецело поглощенный русским фронтом, Гинденбург упустил эту замечательную возможность, недооценив работу своих агентов во Франции, бывшую столь же плодотворной, как в России.

В руках Германии была значительная часть французской политической полиции. Министерство внутренних дел издавало газету Красный колпак (своего рода Окопная правда) с открытым призывом к восстанию и миру. Влиятельные парламентские круги были тоже прикосновенны к этому делу. Бунты в войсках начались 20 мая. Взбунтовались 28 дивизий (в 16 корпусах) – 75 пехотных полков, 23 егерских батальона, 2 колониальных пехотных полка, 12 артиллерийских полков и 1 драгунский полк. Между Суассоном и Парижем остались только две верные дивизии. Генерал Петен отнесся 8 бунтовщикам-солдатам строго, но не сурово, зная, что главные виновники – в глубоком тылу. За лето и осень 1917 года французские военные полевые суды приговорили к смертной казни 150 человек, но было расстреляно только 23 зачинщика.

Преемник генерала Нивеля – энергичный и заботливый генерал Петен – в конце июня овладел положением – это не был убогий Алексеев. Тем не менее Франция выбыла из строя Согласия на все лето и осень 1917 года. Остались лишь неготовая Англия и еле державшаяся на ногах Россия…

В конце апреля перевертень Поливанов закончил свою Декларацию прав солдата – этот, по словам генерала Алексеева, последний гвоздь в гроб нашей вооруженной силы…. Согласно этой Декларации, военнослужащие получали все политические права (участие в выборах), могли поступать в любую из политических партий (в том числе и в большевистскую), могли исповедовать и проповедовать любые политические убеждения (Долой войну! Долой офицеров! и т. д.).

В воинские части в тылу и на фронте могли свободно доставляться все без исключения печатные издания (в том числе анархические и большевистские). Отменялось обязательное отдание чести. И, наконец, упразднялись все дисциплинарные взыскания. Регулярной вооруженной силе наступал конец.

Гучков пришел в ужас от поливановского творчества и, отказавшись утвердить его, подал 30 апреля в отставку. Бесславное его управление длилось два месяца. Военным министром стал 36-летний помощник присяжного поверенного А. Ф. Керенский, совмещавший до тех пор должности министра юстиции и товарища председателя Совета рабочих – самоуверенный профан.

По своему происхождению, воспитанию и взглядам Керенский был бесконечно далек от армии и не имел – да и не мог иметь – никакого понятия о военном деле. Безмерно себялюбивый, самоуверенный и самовлюбленный, он считал себя героем русской революции, не имея к тому решительно никаких данных. Это был человек фразы, но не слова, человек позы, но не дела.

Узнав о содержании Декларации, ошеломленные старшие военачальники собрались 1 мая в Ставке на совещание. Решено было отправиться всем в Петроград, просить Временное правительство не утверждать Декларации. 4 мая состоялось совещание главнокомандовавших с военным министром и членами Совета. Оно не дало никаких результатов. Революционеры отнеслись с высокомерным пренебрежением к доводам военачальников – и 9 мая Керенский утвердил Декларацию прав солдата. Утверждение Декларации Керенский считал большой своей заслугой, хвалясь, что осуществил то, на что не осмеливался Гучков.

Первая половина мая принесла значительные перемены как в составе Временного правительства, так и в командовании.

Проповедь Ленина принесла первые плоды. 10 мая обработанные им части Петроградского гарнизона выступили с требованием отставки министров-капиталистов. Трусливый Львов поторопился дать им удовлетворение. При переформировании Временного правительства в состав его вошел с портфелем министра земледелия только что вернувшийся из Циммервальда Ицка Либерман (левый социалист-революционер, взявший себе защитный псевдоним Виктор Чернов), Либерман-Чернов [169]служил в германском военном министерстве на штатной должности редактора газеты, издававшейся германским командованием для обработки в революционном духе русских военнопленных. Возмущенный этим командовавший Петроградским военным округом генерал Корнилов подал в отставку. Его заменил генерал Половцев [170].