Евгений Брандис - Предисловие к сборнику «В мире фантастики и приключений» - 1964

Но за всем этим калейдоскопом ошеломительных событий неизменным остается одно — война всех против всех. Этот роман, написанный опытной рукой и рассчитанный на самого широкого потребителя, в данном случае интересует нас лишь постольку, поскольку автор выражает в нем свои политические воззрения. Буржуазная демократия, по мнению Пайпера, окончательно выродилась и дискредитировала себя. Она порождает фашистскую диктатуру. Какой же выход? И тут фантазия Пайпера обращается к далекому прошлому. Во всей вселенной торжествует военно-феодальный строй раннего средневековья, с иерархической лестницей от выборного короля межпланетных викингов до рядового дружинника-пирата.

Фантастика в этих произведениях устремлена не вперед, а назад, не к будущему, а к прошлому Исторический фатализм становится как бы защитной реакцией идеологии старого мира и сводится в конечном счете к проповеди бесцельности борьбы народов за социальный прогресс, за свое лучшее будущее.

Из памфлета Романа Кима «Кто украл Пуинакана?» можно вынести представление о направленности не только современной американской фантастики, но и шпионско-детективной литературы, котооая откровенно подчинена задачам идеологической диверсии против Советского Союза и социалистических стран.

Вот что говорит один из персонажей этой повести, прогрессивный журналист Хилари:

«Шпионский детектив — очень действенное оружие в психологической войне, сфера его влияния и сила воздействия поистине огромны. Мне непонятно одно: почему советские детективные писатели не отвечают Флемингу [1] Флеминг — автор антисоветских шпионско-детективных романов. Остальные, упомянутые Р. Кимом, — дипломаты-разведчики, организаторы шпионских заговоров и государственных переворотов. и его коллегам? Почему уступают без боя книжные рынки зарубежных стран? Ведь советским авторам не надо придумывать похождений вымышленных шпионов. Они могут рассказывать о реальных „подвигах“ американских и английских разведчиков — о „полосатом заговоре“ в Сирии, о махинациях Кохрена, Камминга и Аллисона в Индонезии, Доновена в Таиланде, Бэйрда на Цейлоне, Кеннона в Японии, Тимберлейка в Конго, Пьюрифоя в Гватемале и так далее. Советским авторам не надо высасывать факты ид пальца, как это приходится делать авторам англо-американских шпионских боевиков».

Этот справедлиный упрек можно отнести и к советской научной фантастике. Ведь в нашей литературе такое острое и действенное оружие в борьбе с враждебной идеологией, как фантастический памфлет, — явление крайне редкое. Среди писателей постоянно и успешно работающих в этом жанре, широкую популярность снискали пока только двое — Л. Лагин и Роман Ким. Познакомившись с памфлетом «Кто украл Пуннакана?», читатели убедятся, что Роман Ким является не только мастером увлекательной фабулы, но и отличным знатоком закулисных сторон повседневной деятельности организаторов и пропагандистов психологической войны.

Современной американской действительности посвящен также представленный в нашем сборнике фантастический памфлет А Шалимова «Все началось с Евы». До сих пор А. Шалимов был известен читателям как автор приключенческо-фантастических повестей и рассказов. Сейчас он впервые и, как нам кажется, успешно выступает в новом для него жанре. Взяв за основу допущение о возможности создания и массового производства совершенного кибернетического робота «Ева», ничем не отличающегося от женщины во плоти и крови, писатель выводит отсюда все мыслимые последствия. Этот сюжет позволяет ему довести до грогеска и логического абсурда изображение наиболее типичных сторон американского образа жизни. В борьбу за и против кибернетических «Ев» втягиваются конкурирующие фирмы, политические партии, профсоюзы, печать, радио, телевидение. Духовные пастыри, сенаторы и адвокаты произносят громовые речи, создаются новые философские учения, возникает целая сеть пропагандистских организаций для обработки умов и душ, используются все формы рекламы, коррупция, заговоры, интриги и т. д. и т. п. И хотя действие происходит, по-видимому, в далеком будущем, все уродливые стороны современного капиталистическою мира схвачены А. Шалимовым довольно точно и отражены в сатирическом зеркале «фантазии кибернетической эпохи».

Памфлетная острота свойсгвенна многим рассказам писателяфантаста Ильи Варшавского. Но публикуемый в сборнике рассказ «Тревожных симптомов нет» скорее можно отнести к циклу парадоксальных научно-фантастических произведений, трактующих проблемы взаимоотношения человека и машины. В данном случае речь идет не о совершенном кибернетическом устройстве, превосходящем по интеллекту своего создагелч, а о человеке-крупном математике, согласившемся подвергнуть свою память инверсированию для того, чтобы удалить из нее все, что кибернетическая машина найдет ненужным и лишним. «Мозг математика должен обладать огромной профессиональной памятью. Нужно обеспечить необходимую емкость, по крайней мере на пятьдесят лет. Кто знает, что там впереди? Долой весь балласт! Щелк. шелк…» И хотя операция удалась на славу — профессор Кларенс, утративший воспоминания, вызывающие «бесполезные эмоции», перестает быть человеком. Лишенный человеческой сущности, он превращается в мыслящего робота, в бездушную вычислительную машину.

Трагический финал рассказа «Тревожных симптомов нет» подчеркивает основную мысль, которую можно выразить словами болгарского ученого, академика Тодора Павлова: «Подчинение человеческого организма без остатков во всех своих частях законам математики, физики и химии, как любой машины, означает непонимание специфической сути биологических, социальных и духовных явлений, их закономерностей». [2] Возможное и невозможное в кибернетике. Сборник статей. М., изд-во «Наука», 1964, стр. 76.

Рассказ Ильи Варшавского в какой-то степени перекликается по теме с новой фантастической повестью Геннадия Гора «Электронный Мельмот». Но если в первом случае речь идет об изъятии из памяти «лишних» воспоминаний, то во втором — в сознание человека, потерявшего память в результате несчастного случая, вкладывается чужое бытие. Герой повести Ларионов обретает второе «я», как бы воплотившись в космического скитальца Ларвефа.

Геннадий Гор снова возвращается к волнующим его философским и научным проблемам, связанным с преодолением Времени Пространства. Но на этот раз речь идет не о перенесении в будущее с помощью анабиоза («Странник и время»), не о посмертной консервации памяти («Кумби») и не о запоминающем устройстве, которое восполняет несовершенство биологической памяти космического путешественника, прибывшего на Землю с воображаемой планеты Анеидау («Докучливый собеседник»). Сохраняя свой физический облик и не покидая Земли, Ларионов ощущает себя жителем иной планеты, хранящим в клетках своего мозга факты двухсотлетней давности, свидетелем которых якобы он был.

Читать дальше