Сергей Катканов - По ту сторону Псоу

Между прочим, все иконы в храме с грузинскими надписями. Вы не можете представить, до какой степени в современной Абхазии поражает надпись на грузинском языке. Иноки–абхазы не могли не обратить внимания на эту особенность довоенных икон. Значит, решили, что в доме Божием не место для национальной свары и мстительных чувств.

Здесь неподалеку и поныне обитают пустынники, люди, ради молитвы живущие глубоко в горах, вне монастыря. Некоторые из них связаны с монастырем, некоторые живут совершенно самостоятельно.

Нам довелось беседовать со старенькой монахиней–отшельницей, которая подвизалась километрах в двадцати от Сухума (это уже непролазные горы). Монахиня никогда в жизни не имела советского паспорта, жила со своими сестрами совершенно отдельно не только от мира, но и от монастырей. Она источала мирный, благостный свет покорности судьбе. Рядом с ней было… уютно.

Сегодня в Команах пять насельников–мужчин. Команский монастырь отделился от основного, Новоафонского, Симоно — Кананитского, о котором речь впереди.

Его величественные купола, утопающие в кипарисах, очень хорошо видны со стороны шоссе. Постройка монастыря была завершена в 1911 году, а уже в 1917 году братия составляла 730 человек — монастырь–гигант, даже по меркам того времени…

Сегодня даже большинство местных жителей не знают, почему город, в котором они живут, называется Новый Афон. А история эта началась в конце XIX века на Святой Горе Афон, в Греции, и началась с неприятностей. У иноков Свято — Пантелеимонова монастыря на Афоне начались земельные споры с греками, дошедшие до того, что русские начали подыскивать место для нового, вне Греции, монастыря. Ведь надо же было куда–то «эвакуировать» братию в добрую тысячу человек, чтобы на новом месте сохранить старые афонские традиции.

На Черноморском побережье долго искали подходящее место, и вот оно нашлось. Строили монастырь на случайные копеечки с 1884 года по 1911. Земельные споры с греками на старом Афоне удалось уладить. Новоафонский монастырь не сыграл роль спасательной шлюпки. Он стал новым кораблем, куда переселилась часть иноков со старого Афона.

В советские времена монастырь закрыли. А в 1990 году в стенах обители было организовано православное братство, с чего и началось возрождение монастыря. Сегодня братия составляет всего (или уже) 15 человек, среди которых два иеромонаха, один иеродиакон, а всего насельников — более 30 человек. На численность братии могут существенным образом повлиять интереснейшие духовные процессы, о которых мы разговаривали с иеромонахом Дорофеем, сидя с ним под пальмами у соборных ворот.

— Отец Дорофей, а в чьем ведении находится монастырь сейчас, когда связи с Грузинским Патриархатом разорваны?

— В ведении Сухумо — Абхазской епархии, которая не входит в состав какой–либо Поместной Церкви и даже своего архиерея пока не имеет, управляется епархиальным советом, секретарем которого являюсь я. Понятно, что это положение может быть только временным. Мы хотели отдать себя в ведение Свято — Пантелеимонова монастыря на старом Афоне, как это раньше и было, но не получилось, благодаря «успехам» грузинской церковной дипломатии.

— А живете–то как? Кто вам, например, без архиереев священников рукополагает?

— Москва. Можно сказать, что, хотя Сухумо — Абхазская епархия не находится в юрисдикции Русской Православной Церкви, окормление мы получаем из Москвы.

— Так, может быть это «де–факто» и станет со временем «де–юре»? Может быть, Абхазия станет канонической территорией Русской Православной Церкви?

— Положимся в этом на Бога.

— К сожалению, нам сегодня не избежать перескакиваний с религии на политику и обратно. Война, то скрытая, то явная, не прекращается. Продолжаются ли попытки разыграть религиозную карту?

— Они беспочвенны, впрочем, я понял ваш вопрос. Абхазию очень часто в политических целях пытаются изобразить то мусульманской, то полумусульманской страной. Однако у нас нет ни одной мечети. Зато один за другим открываются православные храмы. Сейчас в Абхазии 11 приходов, есть 30 храмов, где уже можно служить. А всего в Абхазии 120 храмов. Немногие местности отмечены такой «плотностью». И после этого кто–то говорит о конфликте между мусульманской Абхазией и православной Грузией?

— Храмы–то храмами, однако, отец Дорофей, надо еще, чтобы и прихожане были…

— Последнее время в этой сфере происходит что–то невероятное. Епархия в положении тяжелом, как никогда. Архиерея нет, духовенства хронически не хватает. И вот в эту–то смутную годину идет массовый приход абхазов к вере христианской. Во всех храмах редкое воскресенье не совершается по 5–6 крещений. Только в январе 2002 года приняли крещение 48 абхазов (не забывайте, что население всей Абхазии примерно такое же, как население вашей Вологды). И число духовенства тоже непрерывно растет. После войны в Абхазии было два русских священника, а сейчас — пять абхазов–иеромонахов, а всего духовенства — 13 человек.

— Так есть ли хоть вообще мусульмане среди абхазов?

— Я бы сказал, что 80 процентов наших людей — христиане, 10 процентов принадлежат к различным сектам и только 10 процентов — мусульмане, да и то больше по названию. Это мусульманство в основном на уровне деклараций, заявлений о верности обычаям предков. Абхазов надо знать, они на йоту своих традиций не перечеркнут. Но в том все и дело, что народные абхазские традиции не языческие (отдельный разговор) и не мусульманские.

Когда Абхазия считалась мусульманской страной, ислам распространялся в основном среди правителей, на народ никогда особого влияния не имел. И сегодня, когда возвращаются абхазские национальные традиции, они оказываются именно христианскими. Хотя в них не всегда легко из–за искажений рассмотреть христианство. Впрочем, есть и очевидные случаи. Как бы вы отнеслись к тому, что и христиане, и мусульмане вместе на Пасху красят яйца?

— Да… После этого о каких мусульманах в Абхазии можно вообще говорить? Однажды я разговаривал с абхазкой, которая называла себя мусульманкой, хотя явно таковой не являлась, просто некрещеная была. Я не сразу вник, почему она не хочет считать себя атеисткой. А потом понял, что имею дело с реликтовым типом мышления, в рамках которого вопрос об атеизме вообще не возникал. Возникал вопрос: «Если мы некрещеные, тогда в какого Бога верим? Будем считать себя мусульманами, как и наши предки».

— Есть такой тип религиозности, а вообще к народным традициям надо относиться вдумчивее. Если абхазы режут барана в день святого Георгия Победоносца, это еще не значит, что они совершают языческое жертвоприношение. Это просто восточный тип православного христианства, объяснять который в деталях было бы долго. Тяготение Сухумо — Абхазской епархии к Москве будет только сильнее, если не будет попыток подправить внешние формы абхазского благочестия под славянские.