Александр Андрианов - Жизнь на Мурмане

Увлекаясь богатством Мурманского моря, люди с капиталом, обыкновенно, намечают один вид промысла, т. е. охотятся специально кто за треской, кто за зверем (тюлень и морж), а кто и за наживкою (мойва и сельдь).

В погоне за трескою капитал мало улучшает результаты промысла. То полная неосведомленность, то непогоды, то неуменье сохранить наживку и т. п. причины — скоро сбивают аппетит жаждущих; тотчас же начинается бросание во все стороны, и все дело ставится под конец наравне с приемами лова поморами. Так, какой–нибудь пароход, имея на борту несколько лодок с ярусами, отвозит их в море, а далее — идет все в порядке вещей первобытной шняки и только!.. Значит, вся соль здесь лишь в выигрыше времени на доставку шняк к месту лова и обратно, а окупится ли подобное передвижение по содержанию парохода показывает конец дела; после чего вся эта затея и бросается. Более рациональный способ, в смысле дешевизны содержания и удобств по лову с самых судов, составляют небольшие моторные палубные бота; но и здесь встречается столько непредусмотренных случаев в борьбе с океаном, в передвижении ботов, в подборе и группировке рабочих, что у новичка–хозяина теряется всякая надежда на благополучный исход дела. Однако, за границей этот способ настолько популярен, что не встречает возражений, да и у нас семья норвежцев, проживающая на Кильдине, в качестве колонистов, не жалуется на мотор, а покупает уже третий. Сравнительно не так давно введенный заграницею лов рыбы с пароходов тралами не мог оставить в покое и наших предпринимателей, тем более, когда иностранцы стали появляться у нас — как говорится на носу и, хотя мы думаем, что набеги их к Канину идут лишь года 3–4, а не 15 лет, — как то замечали мезенцы, — все же как–то обидно, что люди чужие, на знающие наших банок и берегов, приходят за тысячи верст и невидимо уходят да к тому же с полным грузом судна отборной рыбы. Между тем, появившиеся 2 года назад первые два траулера «чисто русского происхождения» — принуждены были в тот же год оставить столь завидное предприятие и все благодаря несоответствующей постановке дела, хотя, в сравнении с норвежскою трескою, все козыри на нашей стороне из за пошлины для С. Петербурга, да и частью для Архангельска [2] В Архангельск пропускается беспошлинно только треска на русских судах. .

Насколько выгоден промысел траулером, видно из следующего подсчета. Траулер в течение суток при благополучии может взять из воды 4 груза, по 150 пуд. в среднем каждый, а считая 600 пуд. в сутки, получим за неделю 4200, причем требуется запас угля на 10 ходовых дней, ибо резерв угля еще на 3–4 дня, в зависимости от места удаления лова в нашем океане не должен до конца исчерпываться, в виду разных стихийных случаев.

Итак, две недели дают при лучших обстоятельствах и при обычном сбыте на русский рынок трески 2000–3000 руб., а в засоленном виде уже 6000 руб. Теперь возьмем расход по траулеру за месяц, полагая в среднем 1500 руб. на уголь, смазку и проч., 650 р. на жалованье и содержание людей, получим 2150 руб. в месяц, тогда как приход = 2000–3000 руб. за полмесяца.

Однако первые опыты для русских траулеров оказались по выгоде слабыми, ибо люди не промышляли, а лишь учились, да отыскивали возможные места для тяги трала.

Считаем уместным напомнить, что заграничные траулеры доставляют рыбу в мороженом виде, имеют для этой цели приспособления и дорожат каждой рыбкой, — у нас же — полное подражание в засоле поморам и пренебрежение к мелкой рыбе, которая так ценна в сушеном и копченом виде…

Сельдяной промысел также не приносит больших барышей предпринимателям. Дело в том, что сельдь, накатывающаяся годами в бухты Мурманского побережья, не всегда уловима для глаза, да еще в такой безлюдной местности, где и в заселенной губе нет наблюдений; правда, принято определять наплыв сельди обилием чайки, но без опыта бывают и здесь ошибки, ибо чайки преследуют не одну сельдь, а также и песчанку, и мойву, и галью и т. д. Лишь гладкая зеркальная поверхность моря дает полную картину хода сельди, но, к сожалению, таким Мурманское (Баренцево) море бывает очень и очень редко, когда сельдь так легко обнаруживается еще вдали от берега.

Между тем, в погоне за сельдями — все внимание уделяют одной избранной бухте, ждут прихода неделями, не справляясь, что делается хотя бы в соседней бухте, совершенно игнорируют улов в открытом море и непременно надеются на приход к берегу, где, действительно, так легко бывает черпать и без конца случайно зашедшую рыбешку, что отпадает всякая охота выходить на поиски, а тем более на промысел в океан, а в океане сельдь бывает ежегодно и проходит, по некоторым данным, в авангарде трески от берегов Норвегии до Новой Земли…

При промысле сельди обыкновенно стремятся извлечь две выгоды: крупную сельдь употребляют для засола впрок, а мелкую продают в местах трескового промысла на наживку; наживка же иногда бывает так дорога, что бочка сельдей доходить до 20 руб. на месте, а ежедневная поставка количества бочек для всего промысла — если не безгранична, то весьма велика, только бы не было свежих ветров, мешающих промыслу, да не залеживалась бы наживка более суток.

Звериный промысел, или, яснее, охота за моржами и тюленями, обрывается с конца февраля месяца. К этому времени крепкие палубные суда с запасом 4–10 шлюпок, исправных винтовок, тысячами патронов, гарпунов и проч. — приходят к Горлу Белого моря, где тюлень скапливается в необозримом количестве и где, выведя детей, залегает на льдах. Непуганый зверь большею частью убивается баграми, а впоследствии уже из ружей. Успех добычи всецело зависит от распределения льдов, а потому руководителю судна надо быть настолько опытным, чтобы не оказаться с судном затертым льдами и в то же время, по мере преследования тюленя, передвигаться вплотную к зверю, снимая его кругом судна на расстоянии определяемом безопасностью доставки по льду сала со шкурою убитого зверя.

Годами скопление льдов закрывает доступ к самому Горлу Белого моря, часто суда по случаю туманов неожиданно окружаются льдами, и тогда добыча падает; поэтому парусное судно во льдах ценится ниже имеющего механический двигатель. Однако, знание течений в море, а с ними и движение льдов, навык предугадывать ветер и т. д. — дает опытному зверобою при десятке матросов–охотников 3000–5000 зверей.

По очищении от льдов берегов Новой Земли, зверобои приближаются и туда, часто заходя в Карское море, и при благополучном распределении льдов, охотятся вдоль восточного берега Новой Земли, но уже более за моржом и белым медведем. Там обыкновенно встречаются моржи семьями, выбравшимися на отлогие берега, где и убиваются с подхода из ружей; встречаемые же на плавающих льдах — преследуются гарпунами. Охота на моржей, вообще, считается опасною, требует значительной опытности, находчивости и силы, особенно при стрельбе на воде, где морж отстаивает свою жизнь клыками и легко топит, хотя бы и раненый, лодку с охотниками.