Владимир Бушин - Путин против Ленина. Кто «заложил бомбу» под Россию

«В 37 и 38 годах, — продолжает юморист, — распоясалась самая что ни есть сволочь. Сдержать этот снежный ком уже было невозможно. Остановить его могла только война». Спасибо Гитлеру: остановил! Но, пардон, ведь после 1938 года до войны были еще 39-й, 40-й и половина 41-го. Этот ком и тогда катился? Неизвестно. Зато автор доподлинно знает, что «война с немцами случилась не просто так. Это была кара за бессовестность 37 и 38 годов». О войне, как о заслуженной, справедливой каре нашему народу, говорят и церковные иерархи. Какое единодушие! А ведь, кажется, люди даже разных конфессий. Правда, первый, как видим, уверяет, что это была кара за репрессии, а вторые — кара за атеизм. То есть в одном случае Господь Бог избрал Гитлера для наказания СССР за то, что сидели в тюрьме будущие маршалы Рокоссовский и Мерецков да генерал Горбатов, впоследствии разгромившие его воинство. В другом случае Господь Бог покарал Россию за то, что в школах преподавали дарвинизм да еще в Москве построили планетарий. Но если уж говорить совсем с малой долей юмора, то надо признать, что советский народ во главе со Сталиным был гораздо ближе к Богу, то есть к правде, совести и любви, чем все, кто ныне напялил кресты поверх норковых шуб.

Но оставим философствование Задорнова из-за его непроглядной темноты и лучше обратимся к конкретным фигурам истории.

Взять, например, Троцкого. О нем автор пишет: «Он прибыл в Россию, когда все уже свершилось». Что — все? Троцкий приехал 5 мая 1917 года. До Октябрьской революции — до нашего «все» — было еще полгода. «Прибыл этаким надсмотрщиком-вертухаем от американских спонсоров. В его обязанность в первую очередь входило направлять большевиков на “правильные” расходы». Какой надсмотрщик? И как он мог хоть в чем-то направлять большевиков, если его целью в первую-то очередь было как бы примазаться к ним. И это ему удалось только на VI съезде партии в августе 17 года лишь за два месяца до Октябрьской революции. И что такое «правильные» расходы в кавычках?

А во всем главном направлял большевиков Ленин, который вернулся в Петроград на месяц с лишним раньше. Направлял прежде всего своими «Апрельскими тезисами» и другими статьями, многочисленными выступлениями, организаторской работой. Куда направлял? На социалистическую революцию, причем, что многие забыли, мирным путем.

Но автор уверяет, что помимо обязанности надзирать и направлять большевиков задача Троцкого состояла еще в том, чтобы «разворовывать наследие царской России вместе с царским золотом… Все золотые запасы России, в том числе и царские (“в том числе”! А какие тогда еще могли быть? — В. Б.), вывезли эшелонами под надзором троцкистов». Во-первых, кто эти троцкисты? Назвал бы хоть одного. Во-вторых, куда вывезли — в Израиль, что ли? А главное, что же смотрели большевики и Ленин на то, как у них из-под носа тащат огромные народные богатства? Где была ЧК? Ведь Ленин — это не наши власти, на глазах у которых ежегодно вывозят из России сотни миллиардов долларов. Но по секрету могу сообщить Задорнову, что золотой запас уже увезли из Петрограда в Казань, потом он оказался в Омске в руках Колчака, и уж тут троцкистам делать было нечего. Колчак был разбит, лично он схвачен и расстрелян. И в итоге наш золотой запас оказался частично в США, частично в Японии, частично еще где-то. Можно, к слову, заметить, что в 1917 году перед Октябрьской революцией он составлял 1100 тонн, а в 1941-м — 2800 тонн.

А «историк» продолжает исследование: «Каменев и Зиновьев предали товарища Кобу и перешли на сторону Троцкого». Дядя, когда это было? Уже в двадцатые годы, а ведь речь ведешь о первых годах революции. Но почему перешли-то? «Потому что у Троцкого были бабки. Именно на деньги американских корпораций была задумана в России Октябрьская революция». А не знаете ли вы, сударь, на деньги каких корпораций были задуманы и проведены восстания Болотникова и Булавина, Разина и Пугачева? Вот интересно узнать!

«По проекту Троцкого начали строиться дома, в которых рабочие и крестьяне должны были жить одной общей коммунистической семьей». Зачем крестьян-то загонять в эти дома? Они должны в деревне жить, в поле работать, хлеб сеять.

«А случайно (?) народившихся детей должны были передавать в интернаты и детские дома». Именно так изображали белогвардейцы то, что тогда происходило в Советской России. Почему-то Задорнов не упомянул только про обобществление жен. Право, если бы я не знал отца и мать Задорнова, то, пожалуй, подумал бы, что как раз в таком доме полюбили друг друга свинарка и пастух, и должен бы родиться труженик, но случайно родился у них юморист.

«То есть планировалось лишить славян самого дорогого, что у них есть — их рода». Из всего этого видно, что Задорнов изображает себя непримиримым врагом троцкистов и великим другом славян. Но почему он все о славянах да о славянах — ведь это не только еще украинцы да белорусы, но и поляки, чехи, словаки — и явно избегает говорить о русских? Мы же самый большой славянский народ и больше всех из славян пострадали от троцкистов. Странно…

И в то же время, назвав Троцкого, Зиновьева и Каменева, претендовавших на власть в России, автор восклицает: «Где вы видели Интернационал одной национальности»? Почему-то не хочет ясно назвать всех троих евреями. Тоже странно…

Но хватит о Троцком. Алексей Пушков в передаче «Постскриптум» 20 апреля сказал: «Сталинский ледоруб по его черепу был Божьим возмездием».

А что Задорнов пишет о Сталине? О нем он знает еще меньше, чем о Троцком. Уверяет, например, что его «выгнали» из духовной семинарии за любовь к литературе. Да, там литература преподавалась! И Сталин действительно читал много, но в том числе и то, что в семинарии было запрещено. И вот что он сам сказал о семинарии в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом, отвечая на вопрос, почему Сталин стал революционером, не из-за плохого ли отношения родителей: «Нет, мои родители были необразованные люди, но обращались они со мной совсем неплохо. Другое дело — православная духовная семинария, где я тогда учился. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я действительно стал революционером».

А в сибирской ссылке, пишет автор, Сталин не только «втюхивался», но еще «в то время начал писать стихи на русском языке». Да, писал он стихи, но, во-первых, не на русском, а на грузинском языке. Во-вторых, не в Сибирской ссылке, когда ему было под сорок, а юношей, когда как раз учился в духовной семинарии.

Задорнов тут же с доступной ему язвительностью восклицает: «Вы представляете себе нашего премьер-министра Медведева, пишущим стихи!». А почему нет? Я в жизни своей повидал столько графоманов, отвечая на их вирши еще в студенческие годы в «Литгазете», а позже — в издательстве «Советский писатель»!