Михаил Делягин - Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

На следующий год полномочия Улюкаева в Мосгордуме истекли, и он был вынужден вернуться на теплое место в гайдаровский институт, где защитил наконец докторскую диссертацию.

Жажда политического реванша толкала его вперед, и в 1999 году он заказал написание под своим именем политического манифеста, для которого смог дать лишь самые общие направления мысли, — брошюры «Правый поворот» с потрясающим заголовком, свидетельствовавшим о его адекватности (как и в целом об адекватности либералов того времени): «Программа правильной жизни, здоровой экономики и честной политики» (хорошо хоть, не «вкусной и здоровой пищи»). Вероятно, именно ей, то ли вообще не замеченной, то ли забытой обществом уже в момент написания, ответил почти через десять лет из колонии своим «Левым поворотом» Ходорковский.

Брошюра, насколько можно понять, должна была стать стартом нового витка политической карьеры Улюкаева, — и на выборах 1999 года он, действительно, вошел в общефедеральный список Союза правых сил. Более того: выдвинувшись по Чертановскому избирательному округу (где он за три года до того избрался в Мосгордуму), Улюкаев добился отказа «Яблока» Явлинского от выдвижения по нему своего кандидата и стал «единым кандидатом от демократических сил». Он не учел только, что после дефолта 1998 года цена этих «демократических сил» для России была слишком очевидна избирателям: Улюкаев не попал в Госдуму ни по списку, ни по округу (где проиграл председателю Контрольно — Счетной палаты Москвы).

В мае 2000 года, после избрания президентом В. В. Путина и при формировании правительства Касьянова, старый знакомый Чубайс предложил Улюкаеву стать первым заместителем назначаемого Министром финансов Кудрина. Как представитель Гайдара и Чубайса одновременно, Улюкаев быстро стал считаться главным среди трех первых заместителей Кудрина, хотя занимался прежде всего непрофильной для Минфина денежно- кредитной политикой, осуществляя, по сути дела, неформальное руководство деятельностью Банка России. Патриарх советской и российской банковской системы В. В. Геращенко даже недоумевал по этому поводу: «Я не вполне понимаю, почему за ЦБ все время говорит Улюкаев…, а не Игнатьев (председатель Банка России — МД.) или Вьюгин (тогда первый заместитель Игнатьева — МД.). Вообще–то в нашей истории, когда Минфин был главенствующим (над Центробанком — МД.) ведомством — при Витте, при Звереве — денежно–кредитная политика всегда кончалась плохо».

На этой позиции Улюкаев пробыл все время правительства Касьянова, — досамого паническогоувольнения последнего в феврале 2004 года, когда (вероятно, в том числе и для его хоть какого–то официального обоснования) была запущена непрорабо- танная и непродуманная административная реформа. Она была наскоро переписана с разрозненных обрывков западных документов, от которых даже окружение Ельцина отказалось в 1997 году в силу их заведомой неадекватности, и погрузила правительство в бюрократический паралич на весь 2004 год.

Одним из ее элементов стало сокращение числа заместителей гражданских Министров до двух человек (в Минфине их было 12); для Улюкаева, лично не связанного с Кудриным и не являющимся профессионалом в бюджетной сфере (как, по- видимому, и в остальных), в Минфине не нашлось места. В результате в апреле 2004 года он был передвинут «на усиление» Центробанка, возглавлявшегося мягким, интеллигентным и лично честным Игнатьевым, — младшим членом либерального клана, не имевшим, насколько помнится, ни серьезных профессиональных знаний, ни собственного политического веса и жившим по принципу «нет бога, кроме Чубайса, и Кудрин пророк его».

Назначение Улюкаева отчасти было вызвано его интересом к банковской деятельности: он был членом Национального банковского совета от правительства (наряду с членством в Федеральной ан- титеррористической комиссии и правительственной комиссии по нормализации общественно- политической ситуации на территории Чечни, где руководил комиссией по контролю за выделением и использованием средств на восстановление Чечни). Кроме того, в мае 2002 года он был назначен руководителем делегации России в совете Международного банка экономического сотрудничества и в совете Международного инвестиционного бан–ка, а затем в наблюдательный совет Российского банка развития, в совет директоров Внешторгбанка (ВТБ) и госкорпорации «Агентство по реструктуризации кредитных организаций». После превращения последней в Агентство по страхованию вкладов в начале 2003 года возглавил его совет директоров.

Однако главную роль сыграло, по–видимому, то, что Улюкаев на посту первого заместителя Министра финансов, насколько можно судить, de facto уже осуществлял те функции, которые стали его обязанностями de jure после перехода в Банк России.

В Минфине он курировал денежно–кредитную политику, — в Банке России возглавил Комитет по ней, продолжив обеспечивать чрезмерное ужесточение финансовой политики и последовательное удушение российской экономики безденежьем в стиле Гайдара и в целом первой половины 90‑х годов.

Как и многого другого в жизни, председатель Банка России Игнатьев побаивался журналистов, и его первый заместитель Улюкаев, регулярно давая комментарии журналистам по актуальным экономическим вопросам, с удовольствием стал «говорящей головой» Банка России.

Смысл произносимого, насколько можно судить, был для него глубоко второстепенным. Рассказывают, что в середине «нулевых» Улюкаев зачитал в Совете Федерации свою прошлогоднюю речь, повергнув в ступор излишне внимательных сотрудников аппарата, которые долго не могли понять, откуда в выступлении высокопоставленного чиновника взялись столь странные показатели.

Но и вполне официально в 2006 году он заявлял о готовности Банка России сделать рубль конвертируемым, осенью 2008 успокаивал страну обещаниями скорого завершения кризиса, а в 2010 году «на голубом глазу» объяснял инфляцию «аномальными погодными условиями» (то есть засухой, спровоцировавшей массовые пожары).

В публичном размещении акций ВТБ в 2007 году поучаствовали родители Улюкаева, бывшего членом его наблюдательного совета: в рамках лимитов, установленных для всех аффилированных лиц, они купили акций банка на 10 млн. руб. каждый.

С декабря 2008 по май 2011 Улюкаев возглавлял совет директоров Московской межбанковской валютной биржи.

В 2006 году он был награжден орденом Почета, в 2010 — орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени.

Попутно с государственным управлением Улюкаев занимался преподаванием: с 2000 по 2006 годы был профессором кафедры общей экономики знаменитого Московского физико–технического института, а с 2007 по 2010 заведовал кафедрой финансов и кредита экономического факультета МГУ, возглавлявшегося в то время его бывшим парторгом Колесовым. Улюкаев читал спецкурс для магистрантов с характерно расплывчатым названием «Современная денежная политика и развитие банковской системы».