Борис Воробьев - Книга тайн

«Ну а профессор Оссендовский? — спросит читатель. — Разве его смерть имеет какое-нибудь касательство к предсказанию ламы?» Оказывается — самое прямое.

Впоследствии, когда обстоятельствами смерти Оссендовского занялись компетентные люди, выяснилась фамилия офицера СД, который явился к нему в Подкове Лясной. Это был лейтенант Доллерт, проходивший по спискам международного суда как военный преступник. Мы почему-то привыкли думать, что военные преступники — те, кто был осужден на Нюрнбергском процессе, а это далеко не так. Точнее — совсем не так. В Нюрнберге на скамье подсудимых сидела лишь преступная военная головка, всего несколько десятков человек, тогда как военных преступников насчитывается сотни, если не тысячи. Их и по сей день разыскивают по всем континентам, поскольку их злодеяния не имеют срока давности.

Лейтенант Доллерт, повторяем, тоже был военным преступником, но его фамилия ни о чем не говорит, если бы не одно обстоятельство, до которого «докопались» следователи международного суда. Когда они стали проверять родовые корни Доллерта, обнаружилась сенсационная подробность — Доллерт был ни кем иным как бароном Унгерном и приходился Роману Федоровичу родным племянником! Так что, хотим мы этого или нет, но «генерал» пришел-таки за Оссендовским, как и предрек монгольский лама.

Остается добавить, зачем Доллерт разыскивал Оссендовского. Одно слово объяснит здесь все — золото. По уверению мудрецов, миром правят голод и любовь, но столь же справедливо и другое утверждение: власть над людьми принадлежит золотому тельцу. Еще Колумб подчеркивал, что золото — это такой металл, который откроет дорогу даже в рай. Вот и Роман Федорович Унгерн, несмотря на владевшие им мировые идеи (мы имеем в виду его мечту о крестовом походе на Европу), не забывая и о дне насущном, готовясь к обеспеченной старости. А иначе зачем он на протяжении многих лет собирал сокровища?

Выше говорилось, что Унгерн в свое время служил под началом атамана Семенова. Этот человек после установления на Дальнем Востоке Советской власти бежал в Маньчжурию, а затем — в Порт-Артур, где его в 1945 г. захватила наша контрразведка. Судили Семенова в Хабаровске, и перед казнью он дал показания о большом количестве ценностей, награбленных его армией за время Гражданской войны. Так вот: когда в 1920 г. Унгерн порвал с Семеновым, он захватил с собой в Монголию и часть семеновской казны, в которой были золотые царские десятки, золотые же монеты достоинством в 15 руб. (так называемые империалы) и, наконец, просто золотые пудовые слитки. В Монголии барон еще больше пополнил свои накопления, а когда его положение стало угрожающим, зарыл сокровища в безлюдных монгольских степях.

И тут просто нельзя не остановиться на достопримечательном факте. Читатели помнят, что в роду Унгерна были не только крестоносцы, но и пираты, и, как оказалось, Роман Федорович унаследовал некоторые пиратские качества. Стивенсон в романе «Остров сокровищ» описал, как капитан Флинт прятал свои сокровища — закапывал при помощи матросов сундук в каком-нибудь тайном месте, а затем убивал их, чтобы никто никогда не проговорился о кладе. Флинт — вымышленное лицо; однако в пиратской истории такие люди действительно были— например, Эдвард Тич, или Черная Борода.

Как выяснилось при допросах унгеровских соратников в 1921 г., Роман Федорович был достойным продолжателем этих традиций: он собственноручно расстреливал тех, кто помогал ему зарывать сокровища.

Однако вернемся к лейтенанту Доллерту. Его визит к Оссендовскому был связан с тем, что в книге последнего имелась схема того места, где Унгерн спрятал свои клады, и лейтенант потребовал у профессора ее экземпляр. Поскольку вся библиотека того осталась в Варшаве, раздобыть книгу удалось лишь у одного из знакомых Оссендовского. Получив желаемое, Доллерт скрылся, а Оссендовский, как уже сказано, был наутро найден мертвым. Причина его смерти неизвестна.

Последний вопрос: каким образом лейтенант узнал о сокровищах дяди? На этот счет никаких прямых свидетельств не имеется и можно лишь предположить, что в свое время Унгерн сообщил о кладе своей немецкой родне, что и заставило племянника спустя четверть века заняться их розыском. Чем он закончился, мы не знаем, зато доподлинно известно, что еще в 1927 г. клады Унгерна пыталось разыскать ГПУ. В операции были задействованы такие колоритные личности, как Яков Блюмкин (бывший эсер-террорист, убивший в июле 1918 г немецкого посла Мирбаха, а в 1927-м являвшийся резидентом ОГПУ в Монголии) и Михаил Супарыкин, вестовой Унгерна, но это уже другая история…

Три встречи

В ноябре 1954 года я добирался к месту своей военной службы — на Камчатскую военную флотилию. Прибыв поездом во Владивосток, я устроился в гостинице и поехал в морской порт узнавать, когда будет рейсовый пароход до Петропавловска-Камчатского. Выяснилось, ближайший рейс выпадает на 2 декабря. Таким образом, у меня в запасе была целая неделя, и я посвятил ее изучению города.

И вот в один из дней я шел по проспекту Ленина и решил, что неплохо бы пообедать. И тут как по заказу — столовая. Но, войдя в помещение, понял: поесть вряд ли придется — и в кассу, и в зал были длинные очереди, а я всю жизнь не могу их терпеть.

«Поем в гостиничном буфете», — решил я и уже направился к выходу, как из обеденного зала вышел моряк в звании капитан-лейтенанта. Он осмотрел толпящийся у кассы народ и неожиданно поманил меня пальцем.

— Обедать?

— Пообедаешь тут, — ответил я, показывая на очередь.

— Считай, что тебе повезло. Мы, понимаешь, заказали на четверых, а наш четвертый где-то застрял. Все стынет. Так что давай раздевайся — и к столу.

В компании я оказался самым младшим как по возрасту — двадцать два года, так и по званию — лейтенант. А потому мои случайные знакомые во все время обеда опекали меня — предлагали попробовать то и это, подавали мне салфетки и время от времени справлялись, не желаю ли я добавки. А узнав, что я еду по назначению на Камчатскую флотилию, пожелали мне счастливой дороги, то есть семь футов под килем, выражаясь по-флотски.

После обеда мы постояли на улице, покурили, а потом распрощались, как мне казалось, навсегда.

2 декабря я прибыл на пароход, предъявил пограничникам у трапа билет и необходимые документы и отправился разыскивать свою каюту № 34.

Пароход назывался «Азия», был таким же, как материк, громадным, и мне пришлось не раз и не два спускаться и подниматься по внутренним трапам, прежде чем найти каюту. Она была двухместной, и когда я вошел, то увидел, что мой будущий спутник сидит за столом спиной к двери. В открытый иллюминатор доносился плеск зимней воды бухты Золотой Рог.